Инструменты пользователя

Инструменты сайта


book:1993-обольский_дневник

Это старая версия документа!


1993 - Обольский О.Л. дневник путешествия

Обольский О.Л.

Джунгарский Ала-тау

Поход третьей категории сложности

Лето 1993 г.

Принимали участие:
Обольский Олег руководитель
Ревунова Татьяна завхоз
Константинов Андрей
Степанова Марина
Артем Белов
Евдокимова Елена
Панова Жанна
Высоцкий Виталий
Шалунов Стас

Москва, 1993, Монреаль, 2014

 Для того дорога и дана,
 Чтоб души вниманье не дремало.
 Человеку важно знать немало,
 От того дорога и длинна.

Вторая экспедиция в горы Джунгарского Алатау задумывалась для исследования центральной части Северного хребта, по которой в московских туристских организациях информации нет, или ее очень мало. Первая экспедиция, совершенная в прошлом году (хр. Каратау, ЮЦХ), показала, что данный район пригоден для совершения, горных, пеших и лыжных путешествий до V к. сл.

Первоначально в составе экспедиции планировалось участие одиннадцати человек. Но примерно за неделю до отъезда Вася Чекин и Юра Сошинский объявили о своем отказе от путешествия. Это была ощутимая потеря, т.к. ребята участвовали в Первой экспедиции и были хорошо подготовлены. Также неоднозначная ситуация складывалась у Виталия, который работал в Воронеже, сто ставило вопрос о его участии. Но в конце концов все обошлось, и Виталий изыскал возможность пойти с нами, но он не приехал в Москву, как его супруга Жанна, а собирался сесть в наш поезд в Мичуринске.

10.07

Я и Татьяна собирались на «базовой» квартире в Москве. Огромную кучу снаряжения, личных вещей и продуктов предстояло распихать в три рюкзака (мой, Тани и Жанны). Кроме того, зная, что у Виталия одиннадцатого июля день рождения, намеревались испечь имениннику праздничный пирог.

К девяти часам вечера, когда с рюкзаками и пирогом было покончено, появилась Жанна, и мы все выдвинулись на вокзал.

На вокзале нас уже ждали все остальные участники, кроме того, проводить группу пришли Вася и мама Лены.

При посадке в поезд возникли некоторые осложнения. Дело в том, что во избежание спекуляции железнодорожными билетами, их делают именными. Когда я покупал билеты, мне в кассе отказались продать так много (одиннадцать) билетов, предложили объединить хотя бы двух человек на одном бланке. Таким образом, на одну фамилию в каждом билете оказались 2 места. Проводники потребовали предъявить паспорта. Две супружеские пары (хотя фамилии супругов были разными) и мы с Татьяной (тоже разные фамилии, но билет на был мою) были беспрепятственно допущены в вагон, а также Лена, у которой был индивидуальный билет. По одному же билету на фамилию Артема ехали Артем и Стас. С Артемом-то проблем не возникло, ведь он и в самом деле Белов, а вот в паспорте Стаса значилась другая фамилия.

— Так ты не Белов, ты Шалунов! — заупрямился проводник.

— Что ж ты тут шалишь? Ты проходи, — кивнул он Артему, — а ты — Стасу, — иди в кассу, разбирайся там.

Пришлось мне лезть в недра рюкзака за Маршрутной книжкой и показывать, что все мы одна официально зарегистрированная группа. Лишь после этого проводники смягчились и сжалились над Стасом.

Поезд No. 8 «Казахстан» Москва – Алма-Ата, отпр. В 22:15.

Наши места боковые в плацкартном вагоне. Достаточно неудобно, особенно при перевешивании и распределении продуктов и снаряжения между участниками. Видимо, придется на какое-то время потеснить пассажиров, занимающих «нормальные» места.

По вагону испуганно мечется роскошный черный кот одной из пассажирок. В темном вагоне его почти невозможно увидеть под нижними полками, под которыми он все время прячется. Лишь блеск больших желтых глаз выдает его.

Ужинаем совсем поздно, перед сном.

Спать ложился я последний, все уже отдыхали. Ввиду того, что постели в поезде достаточно дороги (хотя и чистые), мы с Татьяной взяли одну на двоих. Мне досталась лишь простынь, все остальное перешло в распоряжение Тани. Прихватив одеяло с постели для Виталия, заботливо приготовлено Жанной, я улегся.

11.07

Проснулся я в 5:30. Весь вагон еще был погружен в глубокий сон.

В шесть часов поезд остановился в Мичуринске. Я вышел в тамбур и стал оглядывать перрон через лишенную стекла дверь. Через минуту из здания вокзала появился Виталий, и я впустил его. Проводников видно не было.

Второй раз я проснулся около восьми. Некоторое время наблюдал за котом, который от скуки бродил взад-вперед по вагону, иногда вспрыгивая на полки или трогая лапой свисавшие со спящих края одеял. Потом стал постепенно будить товарищей. Татьяна очень возмутилась: «Я же просила тебя не будить меня в такую рань!» — задыхалась она от негодования. Но уже пора было завтракать.

Тесно и неудобно было вдевятером за боковым столиком, но зато теперь мы все в сборе. К тому же, завтрак некоторым образом праздничный, т.к. у Виталия сегодня день рождения, с чем мы его и поздравили, выставив на стол Танин пирог.

После еды занимались перевешиванием продуктов. Весь провиант вывалили на одну из нижних боковых полок. Я сел там же и посредством безмена производил взвешивание. Лена записывала называемые мною числа, а остальные, чинно усевшись в ряд, сосредоточенно запихивали продукты в молочные пакеты. Всего 105 кг продуктов.

За Волгой природа совершенно меняется. Леса закончились, за окном расстилается бескрайняя степь, вначале зеленая, но чем дальше, тем все более выжженная беспощадным солнцем. Стало заметно жарче. Мой термометр показывал 29°С выше нуля. Духота! Окна в вагоне не открываются.

Обед был великолепен. Сегодня угощает Виталий по поводу своего дня рождения. Мясо и вареная в мундирах молодая картошка, зеленый лук и свежие помидоры, петрушка, укроп — все это запивали вкусным морсом.

У некоторых наших участников имелись так называемые ВЦСПС-овские кошки, которые одеваются на ботинки определенного образца. Эти кошки нужно было переделать таким образом, чтобы они подходили к любому ботинку. Это оказалось проще всего сделать, пришив к каждой кошке по бокам 6 петель из стропы и пропускать через них шнуровочную стропу для крепления кошки к ботинку. Этим и занимались после обеда. Я ремонтировал ботинки. Между делом пили чай. За чаем почему-то зашел разговор о средствах, не дающих заснуть. Вспомнили способ, описанный в одном из произведений Эдгара По, заключавшийся в том, что человек держит в руке пулю над металлическим тазом; засыпая, он выпускает пулю, она падает в таз и будит громким звуком. Стас предложил другой способ: человек, работая с книгой, становится на четвереньки, и, засыпая, падает лицом в книгу и просыпается…

Так, за разговором, попивая чай, Артем перебрасывал горячую кружку из руки в руку, пока наконец-таки не выпустил ее, облив кипятком меня и некоторых других близко сидящих товарищей. Сам Артем не пострадал.

После ужина, к которому Виталий припас бутылку самодельного ликера, пели под гитару.

Как я уже упоминал, наше расположение на боковых полках было весьма неудобным. Собираясь на коллективную трапезу или укладывая рюкзаки, мы перегораживали проход и препятствовали перемещению пассажиров, а они в свою очередь мешали нам. Необходимо было изыскать хотя бы одно «купе». К ночи, когда поезд подъезжал к Уральску, такой случай представился. Три пассажира из смежного с моей полкой «купе» выходили в Уральске, и Андрей, Марина и Артем захватили освободившиеся места.

12.07

Утром за окошком невысокие гряды холмов. Это отголоски Южного Урала. После лишь пустыня, иногда барханы. Очень жарко. Еще хорошо, что небо затянуто облаками. Иначе было бы совсем как в печке.

После легкого завтрака я взвесил все общественное снаряжение. На всех вышло 40 кг.

Местами около железной дороги виднеются купола мусульманских могил, выполненных в виде небольшого склепа. Это значит — рядом поселок.

К обеду стало пасмурно. Хорошо. Это спасает.

Еда у нас достаточно однообразная: огурцы, редиска, зеленый лук, петрушка и бутерброды с колбасой. Да и есть-то в такой жаре и малоподвижной обстановке не очень хочется.

15:30. Станция Челкар (Шалқар). Небольшой город в степи. Есть многоэтажные дома. У станции оживленный рынок. Продавцы преимущественно казашки, дочерна загорелые. Предлагают блины, лепешки, манты, пирожки, молочные продукты, рыбу, вареных раков. Ревут ослы.

Попробовали местное мороженое, соблазнившись невысокой ценой. Не очень, но в жару все же приятно. Когда с ним было покончено, Таня спросила, куда я выбросил стаканчик. А я его держал в руке и собирался в вагоне выбросить в мусорный ящик. «Столичная чистота! — поцокал языком наш сосед по вагону, русский. — Здесь такое не принято. Все равно этот мусорный ящик проводник вытряхнет в окно…»

18:30. Станция Саксаульсткая. Процветает бойкая торговля вязанными верблюжьими жилетками и носками. Женщины трясут связками шерстяных изделий, предлагая, почти навязывая, свой товар. Первоначальная цена за пару носков 500 руб. У некоторых — 300 руб. Можно (и даже нужно) торговаться, и цена значительно снижается. Таня пыталась выбрать себе пару носков, но ей не нравилось что они недостаточно плотной вязки. Так и не купила.

Проехали довольно большой склеп, целую гробницу с табличкой радом: «Калила Курманияз». Надо полагать, имя обитателя.

22:00 по Москве (а по-местному уже полночь). Остановились в Казалинске. Довольно прохладно. Хотели попить воды на станции, но она оказалась так обильно насыщенной хлоркой, что ограничились омовением.

13.07

Раннее утро, 4:00 по Москве, а местное время, наверное, 6 утра. Пробуждается от ночного сна природа. Солнце еще не взошло. На чистом лазурном небе высоко над головой висит яркий узкий серп луны. Алеет восток, и нежными розовыми и голубыми оттенками окрашена цепь легких облаков. Из пустыни, поросшей низким зеленым кустарником, веет приятной прохладой. Но вот из-за горизонта показался ослепительно красный край огромного солнечного диска. Стремительно поднимается огненный шар над необъятной равниной, озаряя все вокруг животворным свечением. Поезд мчит на юг.

Сегодня очень жарко, хотя и въехали в горную местность. Виднеются снежные вершины Западного Тянь-Шаня.

14.07

Далее в описании будет местное время, отличающееся от московского на +3 часа.

В шесть часов утра угрюмый заспанный проводник, словно армейский старшина, принялся грубо расталкивать пассажиров: «Эй! Вставай! Сейчас туалет закрою!» Народ пробуждался, спешил в туалет, создавая очередь.

Светало. Подъезжали к Алма-Ате. Как и в прошлом году, тот же пустой по сравнению с Москвой вокзал. Все знакомое, как будто без изменений. Даже приемщица в камере хранения все та же, мы ей оставили сумку с лишними в походе вещами.

Однако, новшество: единственный выход на перрон через здание вокзала контролируют трое парней в камуфляжных комбинезонах и взимают плату за проход в размере 10 рублей.

Мы выясняем, можно ли до Талды-Кургана доехать на поезде. Можно, но поезд № 186 ходит через день около 6 вечера, посадка с другого вокзала «Алма-Ата I». Поезд проходящий, и сегодня его день. Но уезжать вечером нас не устраивает, и мы отправились на автовокзал.

В 8:30 были на автовокзале. Там так же малолюдно, просторно и спокойно как и год тому назад.

Наиболее приемлемо нам было доехать до санатория «Арсан» близ одноименного поселка. Но единственный автобус туда отправлялся полпервого ночи. Поэтому мы купили билеты до Джансугурова на 9:30. Это каждому обошлось в 3600 руб. + 240 руб. за багаж (рюкзака). Но при посадке в автобус контролер, окинув взглядом наши рюкзаки, потребовала доплатить за каждый еще столько же.

— Можно, мы рассчитаемся с водителем: — спросил Виталий.

Так как идти оплачивать в кассу было уже некогда, контролер беспомощно кивнула, и мы благополучно заняли свои места. Водитель с нас дополнительной оплаты так и не взял.

В Талды-Кургане автобус стоял почти час. Во время поисков места, где бы можно было перекусить, Стас предложил для этого зайти в парикмахерскую: там комфортно, мол, кресла, зеркала… Но питались мы на крыльце местного клуба. Возле нас крутилась малюсенькая пушистая собачонка с торчащими ушами и голодными глазами. Она с жадностью поглощала те крохи консервированной рисовой каши, которые мы ей бросали.

В начале седьмого вечера прибыли в Джансугуров, высадились на автостанции. Неподалеку протекает река Аксу. На север, на скально-травянистый склон, поднимается хорошая дорога, ведущая в Арсан и Копал. До Копала, судя по указателю, 58 км. Вдоль Аксу, как нам объяснили, идет тропа. Мы решили пойти по дороге, оставляя реку слева, предполагая свернуть к ней позднее.

Фото Обольского О., 1993 г.

Оказалось, что дорога слишком отходит от реки на запад, да и высоту набирает немалую. Поэтому, пройдя по дороге около часа, мы свернули на тропу, приведшую нас к реке. Вдоль тропы и на склоне растет много дикой карликовой вишни: деревца высотой 30-70 см, листья около 2 см длиной, ланцетовидные, с зубчатым краем. Ягоды до 1 см в диаметре, красного цвета, сладкие, с характерным вишневым вкусом, без черешков, сидят непосредственно на ветке. Также много дикого лука и чеснока. Встречается чабрец.

У реки поставили лагерь. Река довольно бурная, вода мутная. Преодолеть ее вброд, пожалуй, невозможно. Берега местами скалистые, крутые. — прижимы. Вдоль реки по обоим берегам просматриваются тропы, но не понятно, как они обходят прижимы. Прижимов видно два, по одному с каждого берега. Тропа по нашему берегу, вероятно, обходит прижим по воде. Но сейчас так идти не представляется возможным.

Ужинаем в темноте. Первая трапеза в горах. Чистый воздух. Грохочет под обрывом река. Над головой изумительное небо, глубокое, черное, в россыпях ярких звезд. Дует теплый ветер.

15.07

Ночью было ветрено, но в палатке, тем не менее, жарко. Пришлось вылезти из спальников и спать поверх них.

Проснулись около семи утра. Виталий к этому времени уже приготовил манную кашу.

Сразу после завтрака я прошелся по тропе вверх по реке в сторону прижима, чтобы просмотреть возможность прохода. По воде пройти оказалось действительно невозможно: глубоко, быстрое течение. Обход прижима сверху крут и труден. К тому же не видно, что делается еще дальше.

Ходил я около часа. Когда вернулся к ребятам, лагерь уже был собран. После некоторого размышления, решили опять выйти на дорогу. Поднимались туда минут сорок.

Дорога вышла на плато и повела на юго-запад, почти не меняя высоты. Тут нам навстречу попался «УАЗ», который остановился, и оттуда выскочил молоденький лейтенант в камуфляжной форме.

— Куда собрались? — спросил он нас.

— В верховья Аксу хотим попасть! — ответил я.

— А пропуск есть?

— Нет, только Маршрутная книжка.

Оказывается, с этого года вновь введена погранзона, в этом месте шириной около 40 км. Пропуск можно получить на погранзаставе, к которой мы придем по этой дороге километров через 20.

— Дальше спросите, там вам заставу любой покажет!

Лейтенанта зовут Сергей. Мы поинтересовались, есть ли по дороге вода. Спутница Сергея сказала, что где-то по дороге есть родник, но точного места она не смогла указать.

На ближайшем же привале выпили всю воду, которую несли с собой от места ночевки, все 2 литра. Солнце палит немилосердно. Несколько облегчает передвижение слабый теплый ветерок.

К двум часам пополудни дошли до кошей, близ которых действительно имелся родник. Студеная вода выходила прямо из-под земли посреди небольшой лужи. Мы тут же выпили примерно по литру воды каждый и остановились здесь на перекус.

Отдыхали полтора часа. Уходя, прихватили 3,5 л родниковой воды, так как до заставы источников больше нет. Вскоре нас подобрал попутный грузовик и вывез к заставе в долине реки Биен. Между нами и заставой протекала река, которую в некоторых местах могла преодолеть машина и даже человек налегке. Но с рюкзаками на плечах соваться в быстрый поток было страшновато. Мы, сменив ботинки на кеды, входили в воду, выходили, искали приемлемое место для переправы. За нашими действиями с интересом наблюдали пограничники с дозорной вышки. У них тут редко бывают развлечения.

Ниже по течению, метрах в семистах от нас, оказался автомобильный мост. Мы двинулись к нему. Но тут на наше счастье трехосный грузовик с будкой, стоявший на противоположном берегу, взревел мотором и переехал реку. Оттуда вышла девушка, а водитель развернул машину, намереваясь, видимо, вернуться обратно. Мы замахали ему:

— Перекинешь?

— Давай быстрей!

Рюкзаки бросили у ворот заставы. Я толкнул калитку. С десяток солдат в маскировочной одежде с любопытством уставились на меня. Вперед выскочил военный со штык-ножом на ремне и курсантскими погонами, отдал честь, представился. Я принялся объяснять ему, кто мы такие. Подошел капитан, предложил пройти в канцелярию.

Ознакомившись с нашим Маршрутом, капитан не нашел возражений и выписал разрешение на проход по территории подведомственного ему участка. Капитан Плеханов — начальник заставы. Далее, в верховьях Аксу, есть погранпост. Там командует прапорщик Дауренбеков. От поста тянется ряд пограничных Маршрутов. По карте, висевшей на стене, я увидел, что пограничники контролируют долину Аксу от поста до озера Жасылколь, а также перевал Демекпе, через который можно попасть в долину реки Караарык.

Пока я находился на заставе, к ребятам, ожидавшим меня у ворот, подошел агрессивный смуглокожий паренек с намерениями поссориться. Поссорился. Сказал, что убьет. Это неприятно. Такие инциденты чреваты печальными последствиями. Не за этим мы здесь. Пришлось снова обратиться к начальнику заставы, объяснить ему ситуацию и попросить разрешения ночевать в непосредственной близости от заставы.

— Ночуйте прямо здесь, — махнул рукой капитан на лужайку у ворот. — В случае чего поможем, здесь круглосуточно дежурит часовой, он услышит. Мы для того и несем здесь службу, чтобы охранять спокойствие людей.

Лагерь поставили у заставы, закрепив верхушку палатки «Зима» за ветку дерева. Тут меня поманил какой-то местный парень лет двадцати пяти: «Кто тут к вам приставал?» Подошел Виталий, описал приметы грубияна. «Сейчас он перед вами будет извиняться!» — пообещал наш собеседник и удалился. Через три минуты он вернулся, ведя за собой нашего оппонента. Мы помирились с ним. Таким образом, благодаря нашему новому знакомому по имени Оскар, мы установили дружеский контакт с местной шпаной. Теперь мы могли не опасаться. Даже более того. Парни прониклись к нам столь глубоким чувством уважения, что решили тут же резать барана, кормить нас мясом, поить водкой. Оскар распорядился насчет своего барана. Нам пообещали, что часа через три все будет готово, и нас позовут. Я прикинул, когда это произойдет. Выходило — к полуночи.

Темнело. Мы расположились с гитарой около калитки заставы, нам составили компанию пограничники и местные парни. По очереди пели. Потом солдаты ушли спать, а к нам пришли гонцы из того дома, где готовилось угощение, извинились и сказали, что часа через два можно будет кушать. Это получалось уже совсем поздно. Мы ужасно вымотались за первый ходовой день и валились с ног от усталости. Поэтому, поужинав раскладочным супом, легли спать. На так никто и не потревожил. А, может. Увидев, что мы уснули, не стали будить.

16.07

Проснулись часов в семь. Стали собираться. Окружающие обращают на нас куда меньше внимания. Нежели вчера.

Реку переходили по автомобильному мосту. Дошли по дороге до места, где вчера выгрузились и дождались проходящий грузовик. Водитель согласился довезти нас до поселка Баласаз (около 12 км) за 1800 руб.

В этом поселке мы долго ждали машину, которая могла бы нас подвезти в сторону погранпоста. До поста примерно 25 км, и идти по жаре вверх не хотелось. Мы расположились у ручья ядом с Баласазом и останавливали каждую проходящую мимо машину. Но это все были чабаны, и кузова грузовиков завалены доверху всевозможным хозяйственным скарбом и продуктами. Но вот остановился тот самый грузовик, который нас сюда добросил. Водитель изъявил согласие услужить нам за 1000 руб. с человека. Я стал торговаться, предложил спирт. Он согласился на спирт (не оговаривая количества) и 500 руб. с человека, сказал, что приедет за нами через три часа. Это было довольно дорого, но если другой машины не будет, придется платить.

Мы продолжали ждать и махать проходящим машинам. За это время девушки успели искупаться в ручье, вымыться, даже с головой. Только в четыре с чем-то часа нас взяла на борт не слишком загруженная чабанская машина и подвезла до левого притока Биена, примерно 8 км по дороге. Мы оказались на альпийских лугах, на второй ступени Джунгарских гор.

Надо сказать, что здесь существует три ступени гор, достаточно четко выраженные. Прямо от Джансугурова поднимается первая ступень, скально-травянистая. На ее плато летом жарко, небо обычно ясное. Вторая ступень начинается южнее села Баласаз. Ее плато имеет более пересеченный рельеф по сравнению с первой, а также здесь много ручьев, и дожди бывают куда чаще. Третья ступень — собственно высокая часть Северного Центрального хребта Джунгарского Алатау (CЦХ). Тут масштабный рельеф: отроги, глубокие долины, растет хвойный лес в определенном диапазоне высоты. Выглядит это примерно так:

Далее мы отправились пешком по дороге, ориентируясь на столбы, по которым идет линия связи на погранпост. Дорога шла вдоль все того же притока р. Биен преимущественно на юг и восток. Около семи часов вечера мы поставили лагерь у места впадения в реку небольшого ручейка с левого склона.

Чай за ужином мы завариваем с чабрецом. На ночь очень приятно, успокаивает.

17.07

Я проснулся в начале шестого и вылез из палатки готовить завтрак. Уже достаточно светло. Небо было чистым, довольно высоко висел тоненький месяц, дня через два — новолунье.

Вышли в девять утра и продолжили движение по дороге. Пройдя километров пять, увидели погранпост и рядом чабанскую стоянку.

Территория поста огорожена колючей проволокой. Внутри ее два беленых одноэтажных домика: помещение для личного состава и столовая с кухней. На дорожке стояло несколько солдат, среди них прапорщик. Я подошел.

— Долго идете! Мы вас вчера ждали. Уже барана зарезали. Пропуска есть?

Я подал ему ту бумажку, которую получил от капитана на заставе. Прапорщик бегло взглянул на нее и вернул мне. Значит, все в порядке.

— у нас есть свободное помещение, располагайтесь. Ночевать будете? В бане помоетесь, сейчас растопим. Хотите, идите, позавтракайте в столовой.

Нас проводили в расположение, в пустую комнату. Мы бросили там рюкзаки.

Вольготно живут здесь солдаты. Ходят в кедах, в неуставной одежде. Бездельничают, если не несут службу по патрулированию на Маршрутах, угощаются бараниной у чабанов.

Появился солдат верхом на коне. Именно верхом патрульные добираются до Маршрутов. Жанна попросила покататься, солдат позволил, но предупредил, что конь горячий. Но Жанна довольно ловко прогарцевала туда-обратно по территории, шагом, рысью, галопом.

Подошел Виталий, принес бутылку воды из реки.

— Пожалуй, мы посетим вашу столовую!

— Пойдемте! — с готовностью поднялись с травы пограничники.

В столовой находилась дровяная плита и небольшой стол с лавками. Нас усадили, дали по миске гречневой каши, хлеб с маслом, чай с сахаром. В ответ мы угостили ребят финиками и халвой.

Я все сомневался, двигаться ли дальше, или переждать еще, так как небо заволокло дождевыми тучами. Солдаты настойчиво предлагали остаться ночевать. Но я решил все же идти, жаль было терять драгоценное время. Сердечно поблагодарив солдат, мы, сложив рюкзаки, были готовы выступать. Все вышли на улицу, а ко мне подошли трое парней и попросили продать или обменять на что-либо спирт. Умоляюще глядя на меня, они объяснили, что сегодня «вот у этого парня» день рождения, предложили в обмен какое-нибудь военное снаряжение. В итоге пол-литра спирта перешло к ним, а мне достался комплект химзащиты (ОВЗК) и форменная кепка.

От поста по дороге мы отправились к мосту через Аксу — последнему мосту через эту реку, выше уже мостов нет. Некоторое время нас провожал солдат на лошади. У моста были примерно через час. Перешли на правый берег и пошли по тропе вверх. По левому берегу явной тропы не видно.

Неожиданно быстро налетела черная туча и подул сильный ветер. Предчувствуя неладное, мы едва успели остановиться и накрыться накидками, как на нас обрушился сильный град. Кусочки льда величиной в сантиметр больно хлестали по головам и спинам, порывы ветра рвали полиэтилен накидок. Со склона мимо нас потекли грязные ручьи, и река приобрела песочный цвет. Стихия бушевала минут 10-15, потом град и дождь быстро закончились.

Тропа вела все выше и выше, мимо отар и табунов, чабанских юрт. Вдоль реки по противоположному берегу растет еловый лес, а на нашем берегу лишь арча и множество цветов, среди которых попадается аконит.

Через Акбулак — левый приток Аксу — переброшен мост у его устья.

Лагерь мы поставили немного выше впадения Акбулака в Аксу. Ветрено. Укрыть палатку полиэтиленом от дождя невозможно, все равно сорвет. Постарались хорошо натянуть крышу палатки, чтобы меньше промокала, а полиэтилен приготовили, чтобы спальники можно было быстро накрыть в случае дождя.

Дежурные Андрей и Марина после приготовления ужина сварили гречневую кашу для завтрака. Утром ее нужно будет лишь разогреть. Это экономит утреннее время.

Сон под грохот реки. Именно так бывает в горных походах. Привычно для туристов. Убаюкивает.

Мы глубоко в погранзоне и продолжаем продвигаться на восток, в сторону Китая.

18.07
Пер. Кайрат?. Фото Обольского О., 1993 г.

Благодаря тому, что завтрак был практически приготовлен с вечера, мы смоли выйти в восемь утра.

Шли по тропе, которая достаточно логично поднималась вдоль реки, плавно набирая высоту. Часто попадаются отары, табуны, юрты, чабаны.

Небо чистое, но из долины все время гонит облака, сплошной туман, и мы идем в постоянной измороси.

На перекус остановились около двух часов выше границы леса у крупных камней, и очень вовремя: пошел дождь. Очень удачно мы скоротали дождливый час за едой.

Дальше шли в накидках. То и дело на нас налетали облака. Солнце просвечивало лишь изредка и не долго.

Растения аконита по мене подъема становились все ниже. Если в лесном поясе они цвели, то здесь еще не распустились. Какое-то время попадалась родиола. Много ее было около места нашего перекуса. В этом месте стоит чабанский кош.

По мере подъема появились каменные завалы, в основном с левого берега Аксу. И где-то в этом месте мы увидели стадо пасущихся верблюдов. Повели они себя так, как на их месте сделали бы лошади: увидев нас, настороженно подняли головы, а когда мы приблизились, побежали вверх от нас. Остановились, смотрят. Мы подошли. Животные опять отбежали. В конце концов, они на большом расстоянии обошли нас и вернулись на свое пастбище. По поведению нетрудно было отличить вожака: крупный верблюд занимал выгодную для обзора позицию, то держался в голове стада, то попускал его мимо себя, оглядываясь на нас.

В начале седьмого увидели большой завал, по которому шумно сбегала небольшая речка, левый приток Аксу. Аксу в этом месте разливалась на множество ручьев, и мы по камням перешли с правого берега на левый и стали подниматься на завал. Прошли мы сегодня довольно много и порядком устали, так что подъем давался тяжело, часто останавливались. Высота здесь около 3 км, и одышка появляется даже при не слишком интенсивной нагрузке.

Пер. 60 лет Казахстану. Фото Обольского О., 1993 г.
Лагерь у озера Жасылколь. Фото Обольского О., 1993 г.

За завалом перед нами раскинулось изумрудно-зеленое озеро Жасылколь наполовину покрытое льдом. Озеро длиной почти километр, с другой его стороны виден ледник Ажар и подъем на перевал 60 лет Казахстана. Но общую панораму окружающего пейзажа мы видеть не могли из-за тумана.

Было холодно и сыро. Быстро поставили палатку на ровной площадке около озера и забились в нее, а дежурный Стас занимался приготовлением ужина где-то рядом. Ужинали в палатке. Перед едой выпили немного спирта, но так и не согрелись. Съели по щепотке аскорбиновой кислоты (для профилактики).

Холодно. На сон грядущий надели на себя массу одежды.

19.07

Утро встретило нас ясным небом и морозцем. Палатка обледенела, стала словно картонная. Это обстоятельство весьма взволновало Стаса, так как палатка в таком состоянии значительно тяжелее и занимает куда больший объем в рюкзаке. Именно Стас нес палатку.

Виталий, следуя примеру Андрея, сварил кашу вчера вечером, но подогревал ее утром странным образом. Он поставил кипятиться воду для чая, а сверху на канн водрузил кастрюлю с кашей. Когда мы ели кашу, она была едва теплой.

Мы находились в исключительно красивом месте. С юга стоял снежной стеной Северный Центральный хребет, с севера — горное обрамление Айдаусайского отрога СЦХ. Вниз, долину, убегала стремительная Аксу, и где-то там на горизонте в легкой дымке виднелись низкие горы второй ступени. Но главное — это озеро. За ночь лед его почти совсем закрыл, осталось небольшое пространство чистой воды в нижней его части. Лед казался зеленым. Водная гладь неподвижна. Вокруг — плоские зеленые площадки, а над головой — прозрачное голубое небо без единого облачка.

Сегодня планировался перевальный день, но успеем ли мы дойти до ледника (№ 54 на нашей карте) пока он еще не начал таять? Ведь до него от стоянки километра три.

Вышли в девятом часу. Не теряя высоты, траверсом левого склона вышли к р. Аксу и стали взбираться по каменным завалам. Идти хорошо, но девочки (кроме Жанны) значительно отстают, не так проворно прыгают с камня на камень. Приходится часто останавливаться, дожидаться их. Теряется драгоценное время, пропадает шанс сегодня пройти перевал Ак-Эмель, предоставленный нам хорошей погодой.

В полдень подошли под ледник № 54, с которого начинается подъем на пер. Ак-Эмель (2А). Но снег уже размяк, и идти очень трудно, наст не держит. Я решил остановиться под ледником, заночевать здесь, а оставшуюся половину дня посвятить разведке перевала, просушке обуви и спальных мешков.

Палатку поставили на ровном пятачке между крупных камней.

Возникла идея: не идти по леднику к перевалу, а попробовать подняться прямо на скальный отрог, а по нему уже выйти на перевал. После перекуса весь мужской состав пошел на разведку, а девушки остались сушить вещи.

Наш лагерь находился на моренной гряде ниже ледника. Ледник имел два небольших языка (по крайней мере, снизу это выглядело так), между которыми возвышалась скала. Под каждым языком имелось по небольшому озерцу. Мы располагались напротив скалы почти между озерами.

По моренной гряде дошли до скальной стены Айдаусайского отрога и повернули правее, стали траверсом взбираться по осыпи на отрог, оставляя ледник внизу справа. Вначале нам казалось, что мы видим гребень, но когда мы добрались до этого места, это оказался лишь перегиб, но гребень был уже недалеко. Еще немного — и мы наверху. Шли от лагеря 1 час. Гребень сложен из крупных камней, по которым можно по нему пройти.

Отсюда хорошо просматривался весь ледник № 54, седловины перевалов Аксу-I, Аксу-II, частично Ак-Эмель. Ледник № 54 закрытый, идти по нему, так или иначе, опасно (сверху видно несколько засыпанных снегом крупных трещин), а по гребню в такой ситуации рациональнее. Наша палатка едва видна, зелеными пятнами лежат озера. Со стороны долины Аксу наползают кучевые облака. По другую сторону гребня виден небольшой ледник, круто обрывающийся в покрытое растрескавшимся льдом озеро. Из-под него вытекает река Болотистая. А прямо перед нами отвесная высокая стена Аксуйского отрога. Спуск в долину Болотистой крут, градусов 50. Насколько можно предположить, одна веревка до скал, по скалам возможно немного пройти без перил и затем еще одна веревка по снежному кулуару.

Спускались к лагерю почти по своим следам минут сорок. Вернулись в 18:00. Минут через пятнадцать дежурные уже взялись за приготовление ужина. Нам нужно пораньше лечь сегодня, чтобы завтра раньше встать и перевалить Айдаусайский отрог.

Солнце спускалось все ниже, становилось холоднее. Тени легли на белую поверхность ледника. Было слышно, как где-то ниже нас свистят пищухи. Вот Солнце скрылось за скалой. Все ребята уже в спальниках, лишь дежурные что-то варят на завтрак. Тихо, лишь шумит Аксу, вытекая из-под ледника. Озера застыли зелеными зеркалами. Померкли снежники, спускающиеся со скал. Ниже в долине неподвижно висит белая пелена облаков.

20.07

Ночью я два или три раза слышал сквозь сон: «Тёма! Тёма!» Это Лена будила Артема, чтобы тот посмотрел на часы, не пора ли готовить завтрак.

Дежурные вылезли для этого в половине четвертого, группу подняли в пятом часу. Было еще темно. Завтракали в палатке.

Благодаря такому раннему подъему, мы вышли в 7:10. Стали подниматься на отрог тем же путем, каким шли вчера. Застывшие осыпи держат хорошо, идти нетрудно. До перевального гребня поднимались 2 часа 10 мин. Уже светило яркое Солнце. На небе легкие перистые облака.

На перевале Запасной. Фото Обольского О., 1993 г.
Вид с пер. Запасной на восток. Фото Обольского О., 1993 г.

Тут Лена преподнесла неожиданный сюрприз: она отменила поедание перевального шоколада и извлекла из своего рюкзака конфеты «Кара-Кум» и раздала всем. Помимо этого, мы съели банку сгущенки.

На седловине соорудили тур из обломков камней, вложили туда банку из-под сгущенки с запиской. Перевал назван Запасной. Название отражает стратегическую суть перевала: при закрытом леднике №54 и, соответственно, опасном подходе под перевал Ак-Эмель, Айдаусайский отрог можно перейти здесь. Хотя сверху мы увидели еще одну седловину в отроге, примерно полукилометром севернее. Она пониже, да и подход к ней выглядит попроще. Очень возможно, что это перевал Медведица, 1А. Ну, а Запасной можно классифицировать как 2А.

Надев обвязки, мы приступили к спуску. За каменную глыбу посредством петли из вспомогательной веревки закрепили основную сорокаметровую веревку и бросили ее вниз по крутому снежнику. Снег уже размяк, но местами наст еще держал. Спускались на «лепестках», в кошках и выходили на скальный выступ левее снежника. Далее спускались метров тридцать по крупной осыпи под скальным выступом, дошли до обрыва. Слева отвесно уходили вниз скальные сбросы, расстояние до пологого места визуально не возможно было определить. Справа спускалась крутая осыпь, узкой дорожкой шедшая между ледяным языком и выходом скал. Нижний конец этой дорожки хорошо был виден сверху. Сложной казалась только верхняя часть осыпи, а ниже она, на наш взгляд, выполаживалась. Этот путь спуска выглядел наиболее рациональным. Правда, есть еще один возможный вариант: выше покрытого снегом ледяного языка проходил контрфорс; если его перевалить, то можно попасть в кулуар с крупной осыпью, который, на взгляд сверху, доходил до пологого места. Но мы решили спускаться по ближайшей осыпи рядом со льдом. Шли по одному, без перил, соблюдая крайнюю осторожность. Камни под ногами были словно живые, гравий съезжал целыми пластами. Иногда камень выскакивал из-под ноги и, подпрыгивая, летел вниз.

Спуск с пер. Запасной на восток. Фото Обольского О., 1993 г.
Вид на пер. Запасной с востока. Фото Обольского О., 1993 г.

Шли долго и утомительно. Осыпь все не выполаживалась, зато под камнями появился лед, и это только усугубило наше без того нелегкое положение. В одном месте даже пришлось выходить на снег, так как сквозь осыпь проступил голый лед. Особенно туго приходилось Тане и Лене. Они значительно отставали, в то время как авангард был уже далеко внизу. Где-то там под нами шумела река Болотистая, вытекая из озера под ледником № 78, зеленели вокруг нее ровные травянистые площадки, а нам нужно еще так долго до них спускаться…

Но всему приходит конец. Лишь в половине третьего мы достигли поросшего травой склона, а еще через 20 минут остановились перекусить на камнях меж двух ручьев. В перевальные дни на перекус предусмотрена копченая колбаса.

Оглядываясь назад, стоит еще раз оценить перевал. Определяющая его сторона, несомненно, та, по которой мы спускались, представляющая собой большей частью крутой, зачехленный осыпью лед. По-правде говоря, здесь стоило вешать несколько (5-7) перильных веревок, чтобы снизить риск. К тому же велика опасность падения камней, что создает дополнительные трудности. Поэтому классификация перевала как 2А адекватна.

Далее нам предстояло переправиться на правый берег Болотистой. В. Тихонов в своем отчете советовал идти именно так. Болотистая в этом месте сильно разливалась, была очень мелкая и сплошь усыпана валунами. Вода буквально текла под россыпью валунов, поэтому переправа сложности не представляла.

На зеленых склонах долины реки Болотистой прямо под скалами и снегом растет родиола, горный лук, оранжевыми огоньками светятся цветы горицвета, желтеют лютики, встречается эдельвейс. Цветы здесь необыкновенно интенсивно окрашены, может быть потому, что мало насекомых-опылителей, и растения таким образом привлекают их.

Река не даром носит такое название. Вся ее долина обводнена, заболочена. Чтобы идти по долине, приходится забираться на каменные завалы или высоко расположенные склоны.

Двигаясь по правому берегу, мы перешли по камням реку Волчью — правый приток Болотистой. Показался и пропал из виду заснеженный перевал Советских Пограничников, расположенный в верховьях Волчьей. Однажды дорогу нам перебежал неуклюжий желто-коричневый сурок, буквально метрах в трех перед нами, и скрылся в камнях.

Лагерь поставили на реке Болотистой выше ее впадения в реку Большой Айдаусай, примерно на одинаковом расстоянии от перевалов Сокол и Советских Пограничников.

Погода портилась, и возникала дилемма дальнейшего Маршрута. В плохую погоду на перевал Сокол идти опасно. Перевал Советских Пограничников попроще, можно пройти в любую погоду. Но тогда мы попадаем в долину реки Караарык, выход из которой возможен либо через непоименованный на нашей карте перевал на ледник Рихтера, либо через перевал Каратор на ледник Булгакова. Либо уже спускаться по Караарыку, что не рационально. Мне бы хотелось разведать неизвестный перевал, но вдруг он окажется нам не по силам? Если погода завтра утром будет хорошей, попробуем подняться на перевал Сокол и заночуем на седловине. Пройдя Сокол, мы оказались бы в долине реки Карасырык у устья реки Майтас. Оттуда можно идти либо на северо-восток к реке Саркан, либо поставить базовый лагерь и совершить разведку на ледник Рихтера, ледник Булгакова, перевал Саркан на китайскую сторону…

21.07

Сегодня в планах взойти на перевал Сокол. Хотя с погодой пока не совсем ясно. По небу быстро летят с запада редкие облака. Вчера было много перистых облаков, а это предвестники ненастья. Если погода испортится, на Сокол мы взойти не сможем, а тем более там ночевать.

Вышли поздно, в десятом часу. Все ждали какую-то определенность с погодой, да так и не дождались. Перешли по камням реку Большой Айдаусай выше впадения Болотистой и стали взбираться на крутой сай, стараясь выйти к руслу правого притока Б. Айдаусая, стекающего по этой щели. Тут обнаружилось, что Лена идет с большим трудом, сильно отстает, через каждые несколько шагов отдыхает. Ее приходится подолгу дожидаться. А ведь крутой сай — это лишь начало подъема. Далее будут еще более крутые каменистые участки. Какая-то странная усталость у Лены: вроде бы и одышки нет, просто ноги не идут, и все тут!

Часа через два мы дошли до верхнего цирка. Справа от нас стекал язык ледника № 88. Слева уходило вверх несколько крутых осыпных кулуаров, по двум из них стекала вода. Выше кулуаров хорошо было видно снежное поле. Я понял, что с нашими темпами и малым резервом времени нам туда не подняться. К тому же, к этому времени небо затянулось тучами, пошел дождь. Пришлось накрываться полиэтиленом и пережидать.

Очень жаль, но приходится спускаться опять к Б. Айдаусаю, который после дождя из голубого стал грязно-песочного цвета. Чуть ниже цирка у ручья мы перекусили и отправились вниз.

По правому берегу Б. Айдаусая появилась тропа, и мы не преминули ей воспользоваться. Ниже по тропе стали попадаться чабанские юрты. Около одной юрты мы увидели растерзанную овечью тушу со снятой шкурой. Чабаны говорят, что овцу ночью задрал волк. Такое здесь часто случается. Волки ночью и рано утром рыщут по долине, а днем скрываются выше в горах. На людей не нападают. Собаки с ними встречаться боятся. Размером здешние волки уступают европейскому подвиду. Чабан также назвал этих животных шакалами, но, на сколько я знаю, для шакала такое место обитания не типично. Так что не удалось точно определить, что за зверь. Также возможно, что это был красный волк, распространенный здесь. Водится тут и медведь, но он, если овцу задирает, уносит с собой.

Вечерело. Небо хмурилось. Пора было подумать о ночлеге. Мы остановились на отдых вблизи одной из юрт, и тут кК нам подошел старик с огромными усами, а с ним мальчик лет четырех. Старик говорил только по-казахски, поэтому ему пришлось позвать молодую женщину, свою дочь, мать мальчика, в качестве переводчика. После стандартных вопросов кто мы да откуда и что здесь делаем, она пригласила нас в юрту попить чаю. Мы пообещали часа через полтора зайти, а пока прошли несколько дальше по тропе, поставили лагерь.

Хоть нас и пригласили в гости, но еду не обещали, только чай, поэтому мы, как обычно, поужинали раскладочным супом и собрались уже идти. Как раз в это время над нами появилась особенно темная туча. Мы поспешили в юрту, так как дождь уже закапал и шел все усиливался, переходя в град. Почти бегом, успев промокнуть, мы добрались до жилища чабанов и, разувшись, прошли внутрь.

Полумрак. Свет проникает только сквозь открытую дверь. Молодая хозяйка зажгла керосиновую лампу, поставила ее на низкий столик посреди юрты. В тусклом свете мы рассматривали внутреннее убранство жилища. На полу вокруг столика настелены циновки. С противоположной двери стороны юрты лежит одеяло — чья-то постель. У стены — высокая кровать с балдахином (шымылдык), это ложе молодой хозяйки Бахдат. По стенам висят ковры, кухонная и хозяйственная утварь, у входа — дровяная печь с трубой. Бахдат суетилась у печи, что-то готовила. Мы расселись на циновках вокруг стола, рядом с нами устроился старик с мальчиком, имя которого Джаслан. Еще в юрте находился брат Бахдат, совсем мальчишка, и чабан, назвавшийся Колей. Завязался неторопливый разговор. Нас опять, как и везде, расспрашивали зачем мы ходим по горам. Геологи ли мы? Камни ищем? Не верили, что добровольно здесь отпуск проводим, отдыхаем так. Несколько раз переспрашивали, уточняли. Виталий старался доходчиво объяснить.

Чабан Коля говорил, мол, природа изменилась за последние годы. Лето стало дождливым. Этим летом особенно много дождей. Раньше такого не помнит. И люди стали хуже. Стали различать национальности, даже называют друг друга по национальностям, обидно. А ведь жили одной дружной семьей, работали вместе.

Наконец, стол сервирован, основное блюдо подано. Им оказалась баранина с макаронами. Мне лишь раз в год, только в горах удается попробовать столь вкусной пищи, заботливо приготовленной простой восточной женщиной. Мы уплетали за обе щеки, а Бахдат подкладывала еще и еще: «Кушайте, кушайте!» Кроме того, к чаю нам подали сливки, больше напоминающие масло, кисло-сладкий сироп и печенье. Также на столе лежали куски самодельного хлеба. По-казахски этот хлеб называется таба нан. Чай пили с молоком, как это здесь принято. Бахдат сидела рядом и подавала всем пиалы. Вначале в пиалу наливается молоко, затем чайная заварка и в последнюю очередь кипяток из самовара. Пиалы наполняются менее чем наполовину.

Шел дождь, дул сильный порывистый ветер. Мы переглядывались: юрта тряслась под напором ветра, а что же там с нашей палаткой? Порыв ветра сорвал войлочную кошму с потолочного люка. Один из чабанов вышел наружу и каким-то образом при помощи веревки натянул кошму обратно.

В половине десятого мы, откланявшись, отправились к нашей палатке. Центральный кол ее согнулся, и она полулежала, но все же ее не сорвало и не унесло. Мы переустановили центральный кол, закрепили палатку. Дождь уже прекратился, даже палатка подсохла на ветру. Рюкзаки были укутаны в полиэтилен и не промокли. Быстро постелив, мы улеглись отдыхать.

22.07

Утром солнечно, легкие облака. Мы позавтракали, не спеша собирались и тут заметили, что к нам идет Бахдат с литровой банкой молока в руке, а следом за ней молодой парень верхом. Наши девушки (особенно Татьяна) растаяли от умиления. Такого молока, свежайшего, только что надоенного, они давно не пили. Да и остальным было приятно. Мы не знали, как и отблагодарить добрую женщину. Дали ей пачку индийского чая, она долго отказывалась, но взяла-таки. Потом все по очереди катались на коне. Лена в седле впервые.

Расставшись с гостеприимными чабанами, мы поднялись на зеленое плато в восточном направлении и пошли без тропы на восток, то и дело переходя травянистые увалы и ныряя в овраги. Часам к двенадцати на небе скопились тучи, пошел дождь с градом. Мы остановились и накрылись полиэтиленовыми накидками. Дождь утих. Мы продолжили движение. К нам подъехал на лошади молодой чабан. Он предложил переждать непогоду у него в юрте, но я боялся, что мы там засидимся и потеряем много времени. Чабан уехал. Снова пошел дождь с градом. Мы опять забились под полиэтилен. Но на этот раз, похоже, дождь прекращаться не собирался. Мы сидели больше часа, перекусили, а град все хлестал. Наконец, мы решились. В промежутке между порывами дождя мы быстро собрались и побежали вниз к юрте чабана. Минут через двадцать были там. Юрта победнее, чем предыдущая. В общем-то, стиль убранства такой же, но все как-то попроще, не такое изысканное и аккуратное. Мы расселись вокруг стола. Кроме нас в юрте присутствовал хозяин — тот самый молодой парень, что пригласил нас, совсем юная девушка — его жена (обоим по 18 лет), отец парня, пожилой мужчина и два-три мальчика. Перед нами поставили пиалы, наполнили чаем с молоком. Потчевали вареньем, маслом коровьим и овечьим. Девушка без устали наполняла быстро пустеющие пиалы.

Дождь кончился. Нельзя сказать, что мы наелись, ибо такую пищу можно есть долго и много, но пора было идти. Неудобно было объедать дочиста добрых хозяев, да и время поджимало. Мы пошли дальше по дороге и в седьмом часу вечера достигли реки Карасырык. Здесь было множество чабанских юрт, и между ними на ровной площадке мы поставили свою палатку. Тут мы заметили, что к ближайшей юрте подъехало двое пограничников верхом. Они взяли там бидон с кумысом и направились к нам.

— Кто такие?

— Туристы.

— Откуда?

— Из Москвы.

— А документы есть? Паспорт покажи.

Я показал паспорт. Один из пограничников взял его, полистал, вернул. Окинув нас цепким взглядом, военные уехали по направлению к погранпосту, который виднелся чуть ниже на Карасырыке.

Ужин был почти готов, когда к нам подошел пожилой чабан. Хорошо говорит по-русски. Как все, он удивлялся, что мы добровольно ходим по горам, таскаем тяжелые рюкзаки. Ему 62 года, пасет лошадей со своими пятью сыновьями. Еще у него есть четыре дочери в Джезказгане. Чабан остался с нами ужинать.

В верховьях Карасырыка есть перевал Саркан, через который можно попасть в Китай. Пограничники недавно перегородили верховья долины колючей проволокой, так сказал чабан. Но где точно расположено заграждение, он объяснить не мог.

Едва чабан покинул нас, от погранпоста к нам подскакали два уже других пограничника. Один из них держал в руках книгу для записей: «Здравствуйте! Будем проводить перепись населения».

Пограничник собрал паспорта, переписал фамилии. Спросил, есть ли у нас разрешение на посещение погранзоны. Получив утвердительный ответ, проверять не стал. Смотреть нашу Маршрутную книжку отказался. Вообще, солдаты настроены дружелюбно, разговорчивые. Приглашали зайти на пост сейчас или завтра утром. Я спросил у них насчет местонахождения колючей проволоки. По их словам получалось, что заграждение находится ниже устья реки Майтас. А через перевал Саркан нет-нет, да и проходят китайцы. В основном приходят за лекарственными травами. Я сказал солдатам о наших планах посетить верховья Акчаганака и М. Баскана. По словам солдат, в том районе никаких заграждений нет, но ходить нам туда они не советовали. Там могут быть забредшие китайцы, и даже если они нам вреда не причинят, то наши следы там ни к чему.

На посту пограничников 10 человек. Они ежедневно верхом совершают объезд своей территории, доезжают до колючей проволоки, загораживающей перевал Саркан. Пройти через перевал и спуститься по долине Карасырыка незамеченным довольно трудно, к тому же чабаны проинструктированы сообщать на пост обо всех чужих или подозрительных личностях, появляющихся в районе.

На прощанье Виталий передал на пост 10 конфеток.

23.07

Утром мы опять вышли поздно, около половины десятого. Небо было в легких белых облачках, светило Солнце.

Едва мы перешли мост через Карасырык и стали подниматься по дороге, как перед нами остановился зеленый «ГАЗик», и оттуда вылезли офицеры: двое без опознавательных знаков в камуфляже, а третий — майор погранвойск. Один из них (не майор) — начальник заставы в Покатиловке, куда мы планируем позже выйти, в конце похода, и где должны будем зарегистрировать свой выход из приграничной зоны.

— От чего людям не сидится дома? — были их первые слова.

Мы пожали друг другу руки. Офицеры приехали проверить пост. К нам никаких претензий у них нет. Оказывается, пропуска в погранзону еще не ведены, посещать можно свободно, только регистрироваться нужно (что мы и сделали ранее на заставе). Я показал им нашу карту-схему, которая привела их в восторг. У них самих такой хорошей карты нет. Начальник Покатиловской заставы пожелал скопировать ее, когда мы придем к нему по окончанию похода. Он, кстати, может довезти нас от Покатиловки до Сарканда. Мы, конечно, постараемся воспользоваться такой услугой.

Дорога шла на восток, пересекая глубокие ущелья-овраги. То и дело приходилось терять высоту, а потом долго и утомительно снова ее набирать. Девушки значительно отстают, особенно Лена. Отстает довольно далеко, останавливается и отдыхает буквально через несколько шагов. Но мы стараемся держать ее в поле зрения. В итоге мы минут 15-20 идем, потом минут 40 дожидаемся Лену и еще минут 10-15 минут сидим, чтобы она отдохнула.

Спустившись по тропе к реке Чатыртас (название по карте Тихонова, по топокарте называется Сарканд), остановились дожидаться Лену. Лена появилась верхом на красивом сером коне, которого вел под уздцы молодой офицер-пограничник с автоматом за спиной. Рюкзак Лены был одет на спину солдата, который ехал следом.

— Что же вы ее, медведям, что ли, оставили? А то уйдете на километр, а ее медведь возьмет.

Офицер предложил нам подвезти Лену на коне вверх, из долины Чатыртаса. Процессия двигалась следующим образом: впереди на коне Лена, рядом офицер, следом солдат, тоже верхом, с рюкзаком Лены на плечах, а потом мы пешком, едва поспевая за верховыми. Вышли на выполаживание над долиной. Там у чабанских юрт офицер остановился, о чем-то поговорил с чабанами. То ли чабаны рассказали ему о чем-то подозрительном, то ли это входило в планы объезда, но офицер отправил солдата куда-то вверх, а нам сказал, что довезет Лену «до низу», то есть в долину маленькой речки Кокжамбас.

На Кокжамбасе мы планировали перекус. Да и время уде приличное — два часа пополудни. Устроились у воды под елочкой, расстелили «скатерть» — кусок ткани-серебрянки. Офицер вынул из вещмешка несколько огурцов, большую банку тушенки и присовокупил все это к нашей раскладочной трапезе.

Виталий отвел меня в сторону: «Может, нальем хорошему человеку?» Я не возражал.

Когда уселись за «стол», Виталий предложил познакомиться, а то столько времени уже провели вместе, а даже имени пограничника незнаем. Зовут его Кайрат. От спирта он стал отказываться, совсем, мол, не пьет, но так и быть, согласился на символическую порцию, только попросил разбавить. Выпили за знакомство.

С противоположного высокого склона ущелья за нами наблюдали два чабана с лошадьми. Кайрат замахал им, чтобы спустились, помогли нам подняться наверх. Чабаны пропали из виду и так и не спустились к нам. Тогда Лену опять усадили на коня, надели на нее рюкзак и повезли вверх. Остальные пошли пешком.

Наверху радушный офицер с нами попрощался и поспешил к своему солдату, который дожидался его у чабанских юрт. А мы продолжили движение по тропе на восток. Прошли еще одно чабанское стойбище и в половине шестого спустились к бурному Акчаганаку, в лес. Попробовали подниматься вдоль русла по тропе. Но тропа куда-то пропала, и мы оказались у самой воды, в тумане, в высокой мокрой траве, а над нами скрывались, уходя в туман, высокие, крутые, поросшие стройными елями берега. Тут же лежало сухое дерево, словно мост перекинутое с одного берега на другой. Я и Виталий перебрались на правый берег, но никаких признаков тропы не обнаружили. То есть, какие-то тропки были, но, похоже, звериные, по таким лучше не ходить. Пришлось нам карабкаться на крутой и мокрый склон левого берега, выбираться из леса на ровное место и идти по обнаруженной там тропе вверх по реке. А я увидел другую тропу, параллельную, идущую ниже по склону, и пошел по ней. Хорошая, натоптанная тропа. Только было странно, что она иногда проходила под очень низкими ветвями елей, ныряла в заросли арчи… Как же по ней на лошади ехать, если даже пешком неудобно? Присмотревшись, я увидел на тропе четкие отпечатки медвежьих лап. Я стал испуганно озираться. Ребята где-то выше, на другой тропе, меня не видят. Рядом лес, шумит река, то и дело налетает туман… Долго не раздумывая, я быстро поднялся на верхнюю тропу и догнал ребят. Они поджидали меня около юрты, Виталий разговаривал с обитателями. Чабаны сказали, что несколько выше по реке есть ручеек, там можно остановиться на ночлег. Мы поднялись выше, до следующей юрты. Там ручья не было, воду брали из реки. Но у реки мы увидели ровные площадки и поставили на одной из них палатку. Шел восьмой час вечера.

До границы с Китаем отсюда 12 километров. Местные чабаны никакой подозрительности не выказывают, наоборот, их забавляет, что мы столь долгий и нелегкий путь проделываем добровольно, таща на себе тяжесть. Все как один спрашивают, не геологи ли мы и когда приехали. Им трудно поверить, что сюда можно прийти пешком, особенно через перевалы, которые, по их представлениям, непроходимы.

А завтра мы начнем приближаться к Китаю, подниматься по Акчаганаку к леднику Шульца и перевалу через Саркандский отрог СЦХ.

24.07

Вчера вечером перед сном Виталий попросил меня на разговор. Они с Жанной приняли решение спускаться и выезжать в Алма-Ату. Главным образом потому, что Лена буквально шагу ступить не может, мучается сама и тяготит всю группу. Они забирают Лену с собой. По возможности будут стараться выехать в Москву, а если не смогут, то дождутся нас в Алма-Ате. У Жанны в городе живут какие-то родственники. Я мог только поприветствовать такой план, так как тяжелое состояние лены начисто разрушало весь план экспедиции. Была возможность оставить лену на посту у Карасырыка, но не решился я оставлять ее одну в обществе солдат.

После утреннего чая я, объявил это решение всей группе. Лена чрезвычайно расстроилась. Она понимала, что является обузой для группы и обижалась лишь на себя, на свою неподготовленность, недостаточную выносливость. Она так мечтала пройти сложный поход в горах, и вот, не удалось, приходится бесславно выходить с середины Маршрута.

Мы разделили продукты. Теперь вместо Лены завхозом группы назначена Таня. Уходящие вниз забрали лишнюю веревку, кое-какое ненужное снаряжение, гитару. Договорились, что ребята оставляют нам на главпочтамте информацию, а также условились о встрече на главпочтамте первого августа в восемь вечера и запасное время назначили на второе августа в десять утра.

Пока мы собирались, подъехал чабан на коне. После общих вопросов не геологи ли мы и т.п. он сказал, что тут рядом в лесу, а, может, чуть выше в горах живет медведь и порой загрызает овец. Вскоре после чабана появилась женщина. Тоже говорит про медведя. Возможно, следы, которые я видел на тропе неподалеку отсюда, принадлежат именно ему. Кстати, редкий случай: у этой женщины сноха из Москвы. Сын служил в Москве и привез оттуда жену. Надо же, согласилась москвичка ехать в казахскую глубинку.

Попрощались с ребятами, сфотографировались в последний раз вместе. Мы уходили первыми. Виталий смотрел на нас взглядом человека, вынужденного отказаться от заветной цели, принося ее в жертву другим.

Шли по широкой скотогонной тропе левым берегом Акчаганака. Впереди хорошо виден висячий ледник № 130 Акчаганакского отрога, а также снежные горы Кокжамбайского, с вершинами, уходящими в туман.

Несколько не доходя Акчаганакского отрога, мы по камням перешли Акчаганак и вышли под каменный завал. По древней морене (а, может, осыпи) стали подниматься вдоль правого истока Акчаганака. Уже некоторое время на нас то и дело налетали облака, обдавая нас мелкой изморосью. А тут вообще пошел дождь, видимость упала метров до пятидесяти. Пришлось растянуть полиэтиленовую пленку и часа полтора дожидаться под ней некоторого улучшения погоды. Потом продолжили подъем. Прошли под ледником № 130, но его в облаке не было видно. Наконец, осыпь вывела нас на пологое, поросшее низкой травой и мхом место, по которому текли многочисленные ручейки. Южнее этой площадки начиналась крутая каменистая морена, выше которой лежал ледник Шульца. Также отсюда в восточном направлении просматривается перевал через Саркандский отрог высотой примерно 3500 м и сложностью, на взгляд, 1Б-2А.

Палатку поставили на ровной гравийной площадке под самой мореной, близ стекающих с морены двух ручейков. Погода все такая же противная: сплошные облака, окрестностей в тумане не видно, изморось, иногда переходящая в дождь. Выбрав момент, мы с Андреем поднялись на морену, полюбовались ледником Шульца и рассмотрели перевал Туристов, через который мы завтра собираемся попасть в долину реки Талды, исток реки малый Баскан.

Перед сном я вышел наружу. Облака несколько рассеялись. На западе догорал закат: красно-розовое длинное облако вытянулось над горизонтом где-то ниже нас. Обычно черный Саркандский отрог отливал пурпуром. Но налетевшее из долины очередное облако скрыло от меня это зрелище. Я был вынужден укрываться от усилившегося дождя в палатке.

Ночуем мы на высоте около 3250 м. К тому же, эта ночевка самая ближайшая к Китаю, до границы примерно 4 км.

25.07

Утром постарались встать пораньше, надеялись, что как обычно рано утром погода будет получше. Но нет: все те же облака над головой, слабая изморось. Но и в такую погоду на перевал сложности 1Б идти можно. Надо заметить, что перевал этот по справочнику имеет высоту 3950 м, но мне почему-то кажется, что эта цифра несколько завышена.

В половине девятого мы стали подниматься на моренный вал. Словно его продолжение, в ледник вдавался длинный каменистый гребень срединной морены, по которому мы и пошли. Наст на снегу держал плохо, так как ночью не было заморозка. Ледник почти весь закрытый.

Перевал Туристов со стороны лед. Шульца. Фото Обольского О., 1993 г.
На леднике Туристов. Фото Обольского О., 1993 г.

С ледника просматриваются три седловины. К левой подъем целиком по осыпи; к средней, которая такой же высоты, как и левая, подъем по заснеженному льду, а потом по осыпи (так нам виделось снизу) и скалам средней сложности; к правой седловине подъем по заснеженному льду, кроме того, в середине перевального взлета проходит неширокий бергшрунд, да и седловина эта несколько выше двух других. Средняя седловина показалась нам наиболее логичной. Сойдя с морены, мы вышли на снег. Нас был толстым, но рыхлым. Нога нет-нет, да и проваливалась в снег выше колена. Ледоруб уходил вглубь целиком. Под самым перевальным взлетом был вынос небольшой лавины, в том месте ботинок не проваливался совершенно. Далее подъем осуществлялся по осыпной дорожке, которая окончилась выходом льда. По льду пройти было невозможно. Но рядом находился участок глубокого снега, который не захватила сошедшая лавина. Мы вышли на него, прошли еще немного выше. Но дальше опять появился голый лед. По скалам его было невозможно обойти: скалы сильно разрушены и рассыпаются под ногами. К тому же, камни скользкие, так как все время идет снег.

Андрей взобрался на седловину первым, с трудом преодолев участок льда. За ним влезли Артем и Марина. Остальным Андрей крикнул, что лучше бы надеть кошки, и мы (я, Таня и Стас), едва закрепившись на крутом (40-50°) скользком склоне, стали одевать кошки. Действительно, кошки оказались очень кстати.

И вот мы все на седловине. Вокруг туман, сквозь который просматривается ледник Шульца позади и ледник Туристов перед нами. Впереди также различается ледник Талды Западный, языки ледников № 145 и 146. Эти четыре ледника на стыке СЦХ и Саркандского отрога создают оледенение значительной площади и выглядят грандиозно.

На седловине тура не обнаружили. Может быть, он на левой седловине, спуск с которой на ледник Туристов несколько короче. С нашей же седловины спуск достаточно прост: по осыпи средней крутизны.

Спустившись с седловины, решили поначалу обходить ледник по каменистой морене слева. Но это оказалось далеко не просто: под камнями был лед, и ступать приходилось очень осторожно. Тогда вышли на ледник. Наста нет, снег проваливается под ногой. Но пониже мокрый слежавшийся снег все же держал. Тут появилось еще одно неудобство — трещины. Они были поперечными и довольно узкими, но засыпаны снегом, поэтому путь перед собой приходилось прощупывать лыжной палкой. Ради любопытства расчистили, разобрали часть снежной пробки одной из трещин. Узкая (» 40 см) и длинная бездонная пропасть с неровными ледяными краями открылась нам. Жутко заглядывать в нее. Брошенный туда камень долго летел, пока плюхнулся в воду где-то в черной глубине.

Спуск с пер. Туристов на лед. Туристов. Фото Обольского О., 1993 г.
Перевал Туристов со стороны лед. Туристов. Фото Обольского О., 1993 г.

На леднике обнаружили валявшийся лошадиный череп. Загадка: как он здесь оказался?

Прошли лед, спустились на конечную морену. Здесь есть и ровная площадка для палатки, и ручеек, но рановато еще останавливаться, только шестой час вечера. К тому же. Хочется спуститься пониже, чтобы завтра быстро можно было выйти на разведку ледника Джамбула.

Какова все-таки сила жизни! Едва мы сошли с ледника, вышли на камни, как тут, где меж камнями есть какая-то первичная почва, уже появляется карликовая растительность, какая-то травка, цветочки… И эта зелень тянется к свету, борется за существование, медленно, но неуклонно разрушает камень…

Мы решили спуститься метров на двести, примерно под язык ледника № 145. Только мы выступили, вышли из-за большого камня, как метрах в тридцати от нас проворно развернулось и умчалось в сторону небольшое стадо горных козлов, хотя в тумане наверняка определить вид животных я не сумел.

Спускались все ниже, но морена имела все такой же осыпной характер, и вода текла глубоко под камнями. Начался дождь, но мы продолжали идти и даже не накрылись полиэтиленовыми накидками. Наконец спустились на старую поросшую мхом морену, где ручьи текли по поверхности. Здесь и остановились на высоте примерно 3300 м.

Чуть пониже лагеря, в нескольких десятках метров, установлено метеоустройство для измерения количества осадков. Значит, это место не забыто людьми. А, может, уже забыто?

Все время идет дождь. Палатка во многих местах протекает. Ту часть палатки, где лежат спальные мешки, накрыли полиэтиленовой пленкой. Облака непрерывно налетают снизу, из долины. Мы в сплошном тумане.

Ужин готовили в палатке на печи. Все помещение заполнено едким дымом, зато довольно тепло внутри. Да еще греемся спиртиком, добавляя в чай по две фляжечных пробки. Очень помогает в холодную погоду.

26.07

Этот день посвящен осмотру ледника Джамбула и возможной разведке перевала Аманбухторский.

Мы намеревались пойти в радиальный выход сразу после завтрака, но не удалось, так как из долины постоянно налетали облака, создавая непроглядный туман. Сквозь туман временами просматривался язык ледника Джамбула. Решили подождать, а пока спустились из любопытства к осадкомеру, рассмотрели его поближе. Он представляет собой железный конический сосуд на треноге закрывающийся откидной железной же крышкой с трубой. Через трубу в сосуд попадает дождевая вода, объем которой измеряется через определенное время.

В одиннадцать чесов облака несколько разнесло, и мы, надев страховочные системы и захватив с собой сорокаметровую веревку, карабины, кошки и ледорубы, двинулись к леднику. Мы — это я, Стас, Артем и Андрей. Девушки остались в палатке. Им было поручено в случае дождя укрыть рюкзаки и прочие вещи от намокания.

Едва мы выступили, как опять налетел туман. Но идти можно было, ориентиром служили видимые в тумане темные склоны узкой долины. Мы несколько спустились со старой морены, на которой был расположен лагерь, и стали подниматься на левостороннюю (справа от линии движения) осыпную морену, состоящую из скользких и подвижных черных камней. Верх этой морены более старый, нежели склоны, камни поросли лишайником. По верхней части моренного вала пошли на юг. Ближе к языку ледника спустились на ровное усыпанное мелкими камнями поле, по которому стекали ручейки. Здесь обнаружили еще один осадкомер, такой же, как и первый. По этому полю дошли до конечной морены и выходов льда. Целые ледяные стены выступают из каменной осыпи! Вылезли на конечную морену, вышли на правую (слева) часть ледяного языка. В самом низу она зачехлена, выше лед открытый. До этого места добирались один час. Отдохнули минут двадцать. Сплошной туман. Облака быстро гонит на юг. Видимость иногда падает до 30-40 м. Сквозь туман иногда пробивается Солнце, даже греет.

Продолжили движение по открытому леднику. Ледник пологий, трещин нет, идти хорошо (азимут 160). Ветра нет, нет также снега и дождя, и это радует. Но туман столь плотный и столь продолжительное время, что внушает суеверное почтение. Словно горы хотят скрыть от нас свои тайны.

Пер. Аманбухторский с лед. Джамбула. Фото Обольского О., 1993 г.
Пик Джамбула со стороны лед. Джамбула. Фото Обольского О., 1993 г.

Вдруг на короткое время облака расступились, туман рассеялся. Мы увидели поразительную картину. Широкий гладкий ледник белой чашей лежал перед нами, восхищая своим величием. С западной его части, с заснеженных стен, свисают языки серо-голубого льда. Восточная сторона пологая, упирается в крутой и высокий черный отрог, за которым виднеется подножие высочайшей горы Джунгарского Алатау пика Семенова-Тян-Шанского (4662 м, 4622 м, 4570 м или 4562 м по разным данным). Вершина ее пряталась в облаках. Перед нами (азимут 160) ясно обозначилась перевальная седловина перевала Аманбухторского в СЦХ. От нас совсем недалеко, можно дойти.

Выше на льду появился снег. Вначале мелкий, по мере движения становился все глубже. Снег мягкий, растаявший, ни о каком насте не может быть и речи. Сперва погружался лишь ботинок, потом в снег нога уходила почти по колено, и вот уже ледоруб едва достает до льда, скрываясь почти целиком, и мы идем, глубоко проваливаясь при каждом шаге. Идти трудно. А перевал — вот он, рядом! Неужто не дойдем? Ну, хоть подойдем возможно ближе.

На удивило, что на леднике, на высокой и крутой черной скале, торчащей изо льда, стоит еще один осадкомер. Если первые два, еще понятно, можно довезти на машине, поднять вверх по долине под ледник на лошадях, то этот-то как затащили на ледник? На машине сюда не заехать, да и лошадь вряд ли пройдет. Неужели люди тащили это громоздкое сооружение на себе?

Еще некаторе время мы барахтались в глубоком снегу, и вдруг я заметил, что снег стал плотнее и иногда держит ногу, можно стоять не проваливаясь. Еще несколько дальше снег уже хорошо держал, можно было даже топать. Мы воспрянули духом. Теперь добраться до перевала казалось делом несложным. Правда, до льда уже не доставала и лыжная палка, настолько он здесь глубокий. Трещин не видно, но ни могут быть под снегом. На всякий случай мы связались веревкой.

Перевал Аманбухторский. Фото Обольского О., 1993 г.

Ближе к перевалу подъем становился все круче. А на самом перевальном взоете хорошо был виден бергшрунд, но, похоже, он плотно забит снегом и существенной опасности не представляет. Скоро уже пришлось выбивать ногами ступени в снегу, так стало круто. В районе бергшрунда снег глубокий, несколько метров пришлось идти, увязая чуть ли не по пояс. Но тут же ледоруб стал доставать до льда, пошли вверх «на три такта». Крутизна склона под самым перевалом около 45°, но идти удобно. До конца по снегу подниматься не стали, вышли на скалы влево и по ним влезли на седловину (14:30).

Седловина представляет собой острый скальный гребень, сильно разрушенный. Никаких следов пребывания человека мы не обнаружили, хотя по уверениям пограничников здесь проходят китайцы в поисках лекарственных трав. Спуск с седловины на другую сторону короткий, по некрутой осыпи, на небольшой пологий закрытый ледник. С этого ледника берет начало левый исток реки Чонбулак.

Мы уселись на осыпи на другой стороне. Хотя, что мы видим? Долину Чонбулака, закрытую облаками и некоторый просвет далеко внизу. Обзор плохой. Спускаться ниже сейчас смысла нет, да и нет у нас такой цели.

Вид с пер. Аманбухторский. Фото Обольского О., 1993 г.

Около получаса находились мы на перевале. Но опять налетела непогода, сел плотный туман, и пошел снег в виде крупы. Мы подождали несколько минут, но снег все усиливался, подул ветер. И мы пошли обратно, не дожидаясь, пока наши следы заметет, а то в тумане и дорогу в лагерь не найдешь. Но как только мы стали спускаться, снег прекратился.

Сложность перевала можно оценить как 1Б*. Сейчас на перевальном взлете снег, подниматься можно без кошек и не связываясь. Если бы лед был открытым, то было бы куда сложнее, и тогда перевал потянет на 2А. Пройти перевал, в принципе, сможет человек в одиночку без специального снаряжения.

Возвращались мы по своим следам. До лагеря спускались два часа. Мы были очень голодны, так как не ели с самого утра, не перекусывали в обычное время. Но радостно было на душе, словно какое-то удовлетворение исследователей, выполнивших поставленную задачу, создавало уверенное, приподнятое настроение. С жадностью набросились на скромный перекус.

К вечеру погода вроде бы стала улучшаться. Облака рассеялись, стали видны окружающие горы, край языка ледника Джамбула. Вообще, мы заметили, что тут утром и вечером погода лучше, а днем тучи, идет дождь или снег.

27.07

С утра тумана нет, меж облаков кое-где виднеется голубое небо. Пользуясь моментом, я решил подойти поближе к леднику Джамбула, сфотографировать пик Семенова-Тян-Шанского. Довольно легкомысленно я обулся в кеды и, прихватив фотоаппарат, полез на осыпь справа. Кеды совершенно не держали на влажных, поросших лишайником камнях, и приходилось двигаться очень осторожно, проходя иные места на четвереньках. И все равно один раз я упал, сильно ударив правую ногу.

Я взобрался на отрожек, разделяющий ледники №№ 145 и 146 (Талды Ц. и Талды В.). Над ледн. 146 прекрасно видна ровная пирамида пика Джамбула (4120 м или 4249 м по разным данным). На юго-востоке, на противоположной стороне ледника Джамбула, возвышается пик Семенова-Тян-Шанского, весь открытый взору, лишь самая вершина его теряется в облаках. Сфотографировав оба пика, я поспешил в лагерь. Отсутствовал я почти час, а в это время Андрей готовил завтрак. Не хотелось бы есть холодную кашу.

После завтрака погода снова сделалась скверной. Опять сплошной туман, дождь, перешедший в снег в виде хлопьев. Успел я полюбоваться на пики! Больше такой возможности, видимо, не будет.

Мы сидели и ждали прояснения, чтобы хотя бы не особенно намокнув сойти пониже в долину, где туман не окутывает сплошным облаком, как здесь, а ползет высоко над головой.

К двенадцати часам облака стали разрываться, снег прекратился. Мы быстро перекусили, наскоро собрались и стали спускаться в долину. Шли по левому берегу истока реки Малый Баскан. За один переход мы дошли до зоны травянистой растительности, где росло много родиолы розовой (золотой корень). Тут мы остановились почти на два часа, выкапывали корни родиолы, промывали их в реке. Ниже это растение может не встретиться больше. Обычно оно растет в зоне арчи или несколько выше. До арчи мы еще не дошли, но ущелье короткое, и впереди уже виднеется лес.

В одном месте реку Малый Баскан перегородил обвал. Благодаря этому образовалось красивое озеро с мутноватой бирюзового цвета водой, длиной метров 300. Вообще, в верховьях почти каждой реки имеется озерцо, но это значительно больше других. Озеро обходится по правому берегу. Где-то после него появляется едва различимая тропка.

Пониже озера путь нам перегородил огромный завал из гигантских глыб. Стоило больших усилий его преодолеть, с трудом перелезая с глыбы на глыбу или протискиваясь между ними. Нижние камни поросли мхом, он сырой и скользкий. Идти нужно осторожно. Весь завал длиной несколько сот метров. Если спрятаться среди камней — а подобных убежищ тут множество, — даже с собакой не найти. К примеру китайцы, нелегально пересекающие границу через перевал Аманбухторский могли бы безбоязненно ночевать здесь. Завал словно стеной перегораживает долину, и эту стену можно обойти либо выше, взбираясь по крутому саю, либо по противоположному берегу. Интересно, проезжают ли пограничники дозором выше завала по реке? Во всяком случае, мы их присутствия не обнаружили.

Лишь в половине восьмого вечера преодолели мы завал и остановились на ровной площадке в арчевой зоне. Хорошо, хотя бы дрова есть. А то сухого горючего мало осталось и приходится расходовать его экономно, Даше лишнее блюдо себе не позволишь. Это при том, что еды у нас достаточно!

Небо совсем расчистилось от облаков, ярко светит Луна, хотя и не полная, в первой четверти. Куда ярче, чем внизу, в городе. Наверное, такой эффект достигается из-за кристальной чистоты воздуха.

Ужин у нас сегодня в темноте, при Луне. Пусть, все хорошо видно. Главное — это нет надоевшего дождя.

Вечером я еще успел часть корневищ родиолы разрезать на мелкие части и разложить на полиэтилене в палатке. Завтра, если будет солнечно, корневища подсохнут.

На завтрашний день у нас особые планы (если будет хорошая погода — это приходится особо оговаривать, если позволит ушибленная нога, которая весь вечер болела и мешала идти): намереваемся подняться на ледник Шумского, посмотреть перевалы, ведущие с него в долину рек малый Баскан и Большой Баскан, а главное — увидеть третью вершину Джунгарии — пик Шумского.

28.07

Утро оправдало наши надежды: небо чистое, светит Солнце. В девять часов я, Артем и Стас были готовы на разведку ледника Шумского.

Вышли в 09:10. Поднялись на зеленый склон окончания Острого отрога, оказались у русла ручья, текущего с ледника Шумского. Поразительной красоты место! Ровные травянистые площадки, местами покрытые арчой, чередуются с более выраженным рельефом; словно нарочно, как в ботаническом саду, разбросаны огромные глыбы и камни поменьше; рукава ручья низвергаются с каменистых террас небольшими шумными водопадами, рассыпаясь на солнце тысячами искр; вдоль ручейков заросли карликовой ивы и арчи. Впечатление словно находишься где-нибудь в Крыму или на Кавказе. Сразу же пришла на ум мысль, что место очень подошло бы для буддистского монастыря. Именно такое месторасположение его я себе представляю: на последних зеленых площадках как форпост перед вечными снегами.

Поднимались вверх по ручью, шли по крупным камням между его рукавами. Влезали на камни, обходя водопады. Идти удобно, словно по ступеням гигантов. высота набирается быстро.

В 10:20 вышли на моренный вал. Здесь заброшенная база гляциологов — преступно замусоренное место. Стоит фанерное сооружение вроде палатки, в нем сложенные, вполне годные раскладушки, ящик с посудой, несколько пустых ящиков, отриконенные ботинки огромного размера, почти новая рейка. Рядом с домиком турник, поблизости обеденный стол. Повсюду на территории валяются деревянные брусья, доски, фанера, какие-то обрывки… Поражает количество пустых ржавых консервных банок.

Мы написали записку, вложили ее в стеклянную банку и оставили в домике.

Вниз открывается панорама среднегорья. Примерно на нашем уровне гребень зеленого бесснежного хребта, расчлененного речными долинами. За хребтом просматривается желтоватая плоскость равнины.

Отдохнули на базе около получаса. Потом стали взбираться на морену, следуя руслу ручья. Подъем достаточно пологий. В 11:30 вышли к ровным щебнистым площадкам, рядом с которыми на морене аккуратно сложены детали разобранного дома: щиты для стен и крыши, брусья, шифер. Тут же фундамент этого дома: массивные бетонные кубы. Наверняка все эти материалы забрасывались вертолетом, иной способ вообразить трудно.

Еще выше на морене — осадкомер и ящик на высоких ногах с набором термометров. Обычный термометр показывал +9°С.

С конечной морены на лед тянется длинный, сужающийся с высотой «хвост» из камней, словно дорожка. Под камнями лед.

В нижней части ледник пологий, градусов 10-15, трещин нет. Выше начинается подъем на первую «ступень», крутизна его примерно 20 градусов. Идти можно как по льду, так и по каменистому «хвосту». На пологой части первой «ступени» имеются трещины шириной до 2 м, направленные преимущественно вдоль ледника. К периферии ледника трещины шире. Далее подъем на вторую «ступень» крутизной не более 20 градусов. На ней тоже видны трещины. Я и Артем остались на первой «ступени», а Стас вознамерился подняться на вторую.

Над ледником доминирует огромная гора, вся сияющая девственной белизной, с двумя мощными ледопадами — пик Шумского (4442 м), третья по высоте вершина Джунгарского Алатау.

Если повернуться к пику спиной, то перед глазами — уходящее вниз ущелье реки Малый Баскан, в нижней части поросшее лесом. А еще дальше, сколько хватает глаз — желтая плоскость, равнина, степь. Слева — крутые скалы Острого отрога. Через него можно определить, по крайней мере, три перевала в долину Малого Баскана сложности 1Б-2А. Со стороны ледника перевальные взлеты видятся не слишком крутыми и сложными, но со стороны Малого Баскана иначе: очень круто, осыпь, скалы, большой перепад высоты — это мы видели, проходя с той стороны днем ранее.

Через Мало-Басканский отрог также можно просмотреть два перевала. Один выше маленького ледника, лежащего в цирке под ледником Шумского, а другой — в непосредственной близости от пика. Оба перевала по сложности не ниже 2А.

Журчат ручейки, убегая в трещины. Трещины глубокие, в ледяных зубьях, словно черные пасти, ждущие поживы. Не дай Бог угодить туда! Брошенный в трещину камень пробивает снежную пробку метрах в восьми от поверхности, и где-то там в глубине слышится далекий всплеск. Порой ощущается глухой звук из недр ледника, словно лед проседает: ледник живет, движется, дышит. И огромный пик постоянно, день за днем, век за веком снабжает его новым материалом, компенсируя утраченный, растаявший внизу лед.

Давно уже ушел Стас, растворившись черной точкой на ледяных просторах. Все нет его и не видно на белом поле. Тревожно. Артем, бродивший некоторое время неподалеку, заглядывая в трещины, тоже куда-то пропал.

Это последний ледник, последний снег в нашем походе. Завтра мы начинаем спускаться, выходим из горной страны. И кто знает, поднимемся ли снова через год, следующим летом, в горы, к вечным снегам и сияющим вершинам?

Появились Стас и Артем. По словам Стаса на второй ступени ледника имеются поперечные трещины шириной более 1 м, закрытые снежными пробками. Продольные же трещины наиболее широки в средней части ледника: до 2 м. Ближе к самому высокому перевалу через Острый отрог слой довольно глубокого снега. На сам перевал Стас не забирался, он дошел почти до ребра пика Шумского.

В 13:30 стали спускаться. Возвращались тем же путем, что шли сюда. Некоторое неудобство представил водный поток, стекающий с ледника. Его рукава, ставшие значительно шире и грязнее, было труднее переходить и идти между ними по камням.

Придя в лагерь, быстро приготовили горячий обед и с аппетитом покушали. Оставшуюся часть дня посвятили отдыху и просушиванию корневищ родиолы.

29.07
Фото Обольского О., 1993 г.

Ночью был сильный дождь, даже наш спальник несколько подмок. А вообще, хорошо натянутая палатка «зима» без дополнительного покрытия удовлетворительно противостоит осадкам, протекает лишь в четырех-пяти местах, из-под которых вещи просто переносятся в сухие места.

Дождь продолжался и утром. Позавтракав, мы долго ждали прояснения, сидели в палатке, томились от безделья. Пообедали. И лишь после этого погода несколько улучшилась. Наскоро свернув мокрые спальники и палатку, мы пошли вниз.

Довольно быстро достигли леса. Лес разбросан по склонам и сконцентрирован в сужающемся в этом месте ущелье. На лесных полянах пасутся стада, отары. Родиола здесь уже не попадается. Под елями и в зарослях арчи растет аконит.

А впереди все выше и выше встает перед нами зеленый хребет высотой до 3 км, или даже несколько хребтов, разделенных долинами.

Перед рекой Кумбасай, впадающей в Малый Баскан, мы встретили русского мальчика лет двенадцати, пасущего овец. Русские чабаны — это редкость, и живут они не в юрте, а в небольшом домике на Малом Баскане выше впадения Кумбасая. От этого паренька мы узнали, что совсем рядом у слияния рек находится база геологов. О ней нам говорили офицеры-пограничники. Мы отправились туда.

Уютно сокрытые высокими стройными елями, стояли два небольших свежих дощатых домика. Рядом был навес, укрывающий от дождя какой-то хозяйственный инвентарь, столик, газовая плита. Тут же стоял «КАМАЗ», и это нас обрадовало. Не исключено, что подвезут. За машиной пили чай трое русских геологов. Мы подошли, поздоровались, спросили про машину.

— Вот беда! — жалуются геологи. — Сегодня должны были уехать, но к несчастью у машины проколоты два колеса. Двое на лошадях уехали в Аманбоктер на поиски камер, вот-вот должны вернуться. Если привезут, завтра днем поедем в Талды-Курган. Чаю хотите?

Мы хотели. Пока закипал чайник, геологи рассказали, что на перевале Суурлы, несколько восточнее отсюда по автодороге, открыты залежи оловянной руды. Теперь занимаются разведкой месторождения. Но денег на работы нет, поэтому работы временно сворачиваются, люди с базы уезжают. А пока они собирают грибы, закатывают в банки, ищут лекарственные растения.

Пошел дождь. Мы перешли в один из домиков. Там разговор продолжился.

— Мы у многих встречных спрашивали о китайцах, переходящих границу. Это было нам интересно. Что же побуждает людей так рисковать?

— В основном это баймурщики, но идут также за пантами. Сезон пантов уже прошел, где-то в мае, так что сейчас идут за баймуром, — пояснил нам один из собеседников.

— А, простите, что такое баймур?

Геолог достал из ящика мешочек и высыпал на стол несколько круглых белых луковиц, размером 1-2 см.

— Вот за чем приходят китайцы. Когда их ловят, они говорят, что корень помогает от желудка: язв, гастритов. Его сушат и растирают с молоком. Можно есть и в сыром виде. Очень сытный. Похоже, содержит много белка. Китаец пищи с собой практически не берет, питается баймуром.

Как этот баймур называется по-научному, геолог долго не мог вспомнить. Наконец, вспомнил: ятрышник, один из его видов. Выглядит как небольшой желтый тюльпан или, скорее, колокольчик. Встречается в верхней части лесной зоны СЦХ и несколько выше ее. На китайской стороне тоже растет, но там уже почти весь выбран. Поэтому ходят за ним сюда. В прошлом году (1992), когда мы путешествовали по южной части Джунгарии и гостили у заготовителя эфедры Гоши у слияния Среднего и Большого Усеков, Гоша говорил, что китайцы приходят за неким белым корнем. Название его Гоша не помнил. Возможно, баймур и есть тот самый белый корень, мало известный по нашу сторону границы.

Разговор продолжался за чаем с карамелью.

Много китайцев пересекает границу в Панфиловском районе, переправляясь через реку Хоргос. Их там в большом количестве отлавливают и заставляют выполнять тяжелую работу, после чего отпускают. Китайцем такой вариант более подходит, нежели официальная выдача китайским властям: нарушение границы там серьезное преступление, и карают за это строго: держат в тюрьме, бьют. Да и нашим так удобнее. Содержание арестованных и выдача — дело хлопотное и дорогое.

Еще рассказывал геолог. Как-то у него появился флюс, да такой болезненный, что доставлял ужасные мучения, не позволял работать. А в Панфиловском районе есть известная бабка-знахарка, живет на Малом Усеке. Ей-то и передал записку несчастный через начальника геологоразведочной партии. Через день с вертолета геологам бросили ящик с грузом, в котором был мешочек с корешком, а при нем инструкция. Благодаря этому средству, флюс прошел через день. Название этого растения геолог произнес как филера вонючая, хотя, я думаю, правильнее будет ферула вонючая.

По словам геологов, здесь имеется два вида родиолы: розовая и холодная. Эффективность розовой родиолы значительно выше. Из морфологических отличий этих двух растений геологи могли лишь указать на окраску цветов: у розовой родиолы цветы красные, у холодной — желтые.

Аконита существует три вида. Отличие тоже по цветам: синий, голубой и белый.

Геологи не стали обнадеживать нас насчет машины, предложили спуститься полтора километра по реке до заброшенной погранзаставы. Там солдат нет, живут лесоустроители, у которых есть машина. Они тоже должны вот-вот уезжать в Алма-Ату.

На прощание геолог подарил мне несколько луковиц баймура.

В девятом часу вечера добрались мы до заставы. Хорошо оборудованная, состоящая из большой деревянной казармы и нескольких домиков, обнесенная двойным ограждением колючей проволоки, стояла она у моста через Малый Баскан. У одного из домиков мы увидели «ГАЗ-66». Лесоустроителей на месте не было, но лесники, появившиеся из соседней двери, сказали, что переночевать мы можем где хотим, свободных помещений много. Дров много: «Отрывай любую доску и жги!» У лесников топится печь. Они разрешили готовить пищу у себя, но мы предпочли воспользоваться своей походной печкой, работающей обычно на сухом горючем, но мелкие дрова тоже подходят.

Разместились в одной из комнат казармы. В другой большой комнате развесили для просушки палатку, разложили лекарственные растения. Андрей с мариной принялись за приготовление ужина.

Я и Стас еще раз сходили к лесоустроителям. Они уже появились: двое мужчин, женщина и двое детей. Встретили нас дружелюбно. Накормили яблоками, предложили помыться в бане («Еще теплая!»). Настойчиво стали приглашать на чай, всех шестерых.

Мы отправились за ребятами. Суп как раз был готов. Очень неудобно было заставлять людей ждать себя, но не выбрасывать же суп! Решили его быстро съесть, а потом пойти в гости. Едва мы расположились в беседке для трапезы, как появился один из лесоустроителей, обеспокоенный нашей задержкой. Пришлось идти с ним, прихватив суп.

У хозяев топится печь, горит электрическая лампочка. Сидим за дощатым столом, едим свой суп и хлеб с маслом. Толстый слой масла мажем на хлеб, голодные мы. Пьем чай, разговариваем. Лесоустроители немало поездили по стране, занимаясь учетом и изучением распространения пород деревьев, бывали во многих местах. Но нам было интересно больше узнать о лесах Джунгарии. Хозяева говорят о левзее, которая растет здесь, надо только немного поискать. Также есть душица, зверобой, чабрец. Водится много крупного зверья: медведи, волки, маралы.

Сидели почти до полуночи. Завтра нас обещали довезти на машине до леснического кордона в одиннадцати километрах ниже по реке. Оттуда до поселка Аманбоктер рукой подать, а там мы наверняка найдем машину, чтобы доехать в Покатиловку или в Сарканд.

Вот мы и в лесу. А ведь зона среднегорья чрезвычайно интересна! Льды и скалы имеют, конечно, определенную прелесть: это высоко, чисто, величественно. Но пояс леса насыщен жизнью, растительностью, посещаем людьми, встречи с которыми многое открывают несведущим гостям этих мест. Красивые, неповторимые места! И в широтном направлении ландшафты меняются. Восточнее, на реках Лепсы и Тентек, еще прекраснее, говорят.

30.07

В семь утра мы были уже на ногах. Нужно было быстро собраться и успеть позавтракать. В восемь утра договорились с лесоустроителями выезжать.

Ребята загрузились в будку, я сел в кабину. Дорога поначалу очень тяжелая и для машины, и для водителя: сплошные камни, порой крутые склоны, иногда приходится переезжать реку вброд. Знающий водитель с удовольствием рассказывал о природе этих мест. А природа богатая. Тян-Шанские ели, составляющие основную массу леса, являются подвидом ели Шренка. Водитель показывал мне через окно рябину, черемуху, березу. Также тут растет эфедра, по-казахски калча, ревень (арлаш). Водится множество живности. В лесах живет архар, марал, несколько выше — ирбис. В прошлогодней своей экспедиции в Джунгарию мы слышали о красном волке. Этот вид волка раньше обитал в Джунгарских горах, но потом был истреблен. И вот теперь он искусственно расселяется в своем прежнем ареале. По размеру несколько уступает обыкновенному волку, шерсть подлиннее, красновато-рыжеватого цвета, на холке имеется подобие гривы более темного цвета. Также нередок в этих краях тян-шанский медведь (аю). Из птиц мы видели дикого голубя, размером несколько меньше обычного городского, но больше горлицы, с оперением рыжеватого цвета. Быстро распространился здесь индийский скворец майна, ставший обычным даже в городах. Из птиц-рыболовов можно отметить зимородка и оляпку (прыгала как раз по камням на реке). Из крупных хищных птиц водится гриф, коршун, пустельга. По реке на нерест поднимается голый осман, рыба вроде форели, без чешуи. В верховьях Малого Баскана, где мы проезжали, существует нечто вроде некрутого, но бурного и длинного каскадного водопада. Этот водопад рыба преодолеть не может. Ниже в степи живет стройная и красивая небольшая антилопа джейран. Казахи называют ее кара курюк. Вдоль дороги много жимолости. Варенье из ее ягод снижает повышенное давление.

В 9:20 добрались до леснического кордона. На карте он обозначен под номером 7, на самом деле номер 10. Недавно произошел сдвиг номеров на 3 в большую сторону, добавилось три кордона. Остановились. Но водитель не попросил нас выгружаться. В будку к ребятам запрыгнул молодой лесник, и машина поехала дальше.

Через 15 минут мы были в Аманбохтере, или, как его называют местные, Аман-бухторе. Нас высадили в центре поселка около магазина. В магазине мы кое-чего купили к перекусу, не переставая удивляться дешевизне местного хлеба: 10 руб. Потом я и Андрей пошли в правление совхоза в надежде найти попутную машину. Правление находилось тут же рядом. На крыльце нас встретила женщина и сказала, что директор уехал, и машин пока нет. Тогда мы спросили телефонный номер Покатиловской погранзаставы. Нас отправили к диспетчеру. Разыскали кабинет диспетчера, вошли туда, объяснили находящейся там девушке ситуацию. Она занялась выяснением номера: куда-то уходила, возвращалась, крутила диск телефона… Наконец, минут через двадцать ее труды увенчались успехом: номер заставы 9-25-6-90. Но трубку на заставе никто не брал. Странно. Теперь придется непременно туда заезжать, чтобы доложить о своем выходе из погранзоны. А то бы, сообщив о себе по телефону, мы бы могли попытаться выехать прямо в Сарканд. На всякий случай я запомнил номер, написанный на телефоне диспетчера: 6-43.

Нам посоветовали не ждать машину в центре поселка, а выйти на дорогу за поселок, туда, где к дороге примыкает еще одна, идущая с джайляу. Так у нас будет большая вероятность поймать машину.

Пройдя несколько сот метров, мы оказались в указанном месте. Время было обеденное, перекусили. Машины проезжали часто, но на наши размахивания руками не останавливались. Здесь в поле растет много зверобоя и душицы. Мы с Татьяной принялись за сбор этих трав, но едва мы начали, остановился грузовик

— До Покатиловки довезете?

Водитель выразительно потер большим пальцем об указательный.

— Денег нет, спирт можем дать.

— Сколько?

— Поллитра.

— Только за литр!

— Ладно! Поехали!

Мы высадились не доезжая Покатиловки рядом с заставой. На заставу не стали торопиться. Здесь холмистый рельеф, последние отголоски гор. Ниже начинается равнина. На склоне холма около часа собирали зверобой и чабрец. Около протекающего здесь ручья нашли коноплю. Вообще, она в этих местах довольно распространена.

Надвигалась угрожающая туча, вдали грохотало. Мы наскоро перекусили и стали взбираться на холм, на котором расположена застава. А дождь уже закапал. Подошли к заставе со стороны хоздвора, через калитку попали внутрь территории. Никто нас не встречает. Хороша военная служба! Подошли к основному зданию. Тут стоят полуодетые солдаты. Удивившись нашему появлению, отправили нас в центральный подъезд и побежали докладывать начальнику. Нам навстречу вышел знакомый офицер, только одет он был не в камуфляж, как в горах, а в строевую форму с майорскими погонами. Демонстративно пересчитал нас.

— Ну, все теперь?

— Все!

Виталий, Жанна и Лена 3-4 дня назад вышли сюда же, и майор отвез их в Сарканд.

Бросив рюкзаки в коридоре, мы прошли в канцелярию. Майор расстелил карту, слушал наше краткое повествование о похождениях. Узнав, что мы проходили перевал Туристов в 1 км от границы, он протянул: «О-о! Да вас надо наказывать. В двухкилометровую пограничную зону вход разрешен только по спецпропускам!» Конечно, о том, что мы отдыхали на китайской территории на перевале Аманбухторский, мы не стали ему рассказывать. О существовании этого перевала майор знает, но по его словам китайцы там не ходят. Основными очагами проникновения китайцев в данном районе является перевал Саркан в верховьях Карасырыка и перевалы Малый и Большой Баскан в верховьях Большого Баскана. Эти перевалы пониже и без снега. Пойманных китайцев полагается отправлять в Уч-Арал, кормить и содержать несколько суток, пока арестованных заберут китайские представители. Это накладно. Китайцев попросту выгоняют, но до этого частенько заставляют выполнить какую-нибудь тяжелую работу.

Семиречье не является исконной казахской землей. Ранее на территории от Алма-Аты до Алтая существовали джунгарские ханства. Поднимаясь по Иртышу и по Волге, воинственные джунгары доходили до Южного Урала. В 1881 г. кубанские казаки основали вдоль горного хребта ряд поселений. С тех пор по хребту проходит граница с Китаем. Джунгары рассеялись. Частью ушли в Китай, где постепенно почти все были уничтожены. Другая часть обосновалась в низовьях Волги, принеся туда буддизм. Несколько ассимилированные, они теперь называются калмыками.

На приграничной территории уживаются люди разных национальностей. В Аманбоктере, к примеру, живут русские, татары, несколько китайских семей, одна корейская.

Пока доступ в погранзону возможен без особого разрешения, достаточно регистрации на заставе. Но, по словам майора, уже подготовлена документация для введения пропускной системы в погранзону со следующего года. Так что при последующих путешествиях в этих краях необходимо будет предварительно выправить разрешение в казахском посольстве в Москве.

У майора открытый грузовик, поэтому пришлось ждать, пока утихнет дождь. А потом майор довез нас до автостанции в Покатиловке. Автостанция — это небольшой навес с кассовой будкой. Под этим навесом мы оставили рюкзаки, а сами отдельными группами отправились коротать время в здешних магазинах. Магазины ничего примечательного собой не представляют. Зато вдоль улиц и рядом с автостанцией в изобилии растет конопля и два вида ароматного растения, типа мяты или душицы.

В 18:10 на маленьком автобусе отъехали в Сарканд. Билет стоит 168 руб., да одно место багажа 100 руб. Ехать около получаса.

В Сарканде удобный автовокзал. Мы расположились на скамейке в уютном уголке. Я и Андрей подошли к кассам. Ближайший рейс саркандского формирования был в 22:20, остальные рейсы — их довольно много — проходящие, и на них мест, вероятно, не будет. Навели справки в кассе. Оказалось, что на 22:20 есть только одно место, а все более поздние транзитные автобусы, по словам кассира, заполнены до предела. Она посоветовала нам купить билеты на проходящий автобус в 20 с чем-то. В Алма-Ату этот автобус приходит в пять утра, поэтому у населения этот рейс менее популярен, а нам вполне подойдет. Но на все проходящие рейсы билеты продаются по прибытию при наличии мест. Мы стали ждать прибытия этого автобуса. Стас совершенно случайно остался сидеть на лавочке перед кассой, а остальные отошли в наш угол. Неожиданно его окликнула кассир: «Сколько билетов вам нужно на 22:20?» Погруженный в раздумья Стас очнулся, выпалил: «Шесть!» и позвал меня. Таким образом, мы приобрели билеты на удобное время. Билет стоит 4437 руб., плюс место багажа 500 руб.

До отъезда еще было много времени. Артем и Стас захватили печь, продукты и отправились готовить ужин в пустующие торговые ряды на привокзальной площади. Их манипуляции привлекали окрестных зевак. Люди с другого конца площади подходили к ним и, указывая на разложенные на прилавке пакеты, спрашивали, что они продают. Даже милиционер заинтересовался ими. Подошел, поговорил, прогонять не стал.

В положенное время мы уселись в автобус. Водитель заворчал, увидев наши рюкзаки, велики, мол, да ладно, давайте быстрее укладывайте их в багажник.

Впереди ночная дорога. Вся ночь в пути. От Сарканда до Алма-Аты 435 км. Прощайте, Джунгарские горы! Побываем ли еще здесь?

31.07

Всю ночь катил автобус, иногда останавливаясь в крупных городах. Проехали знакомый Джансугуров, Талды-Курган. Здесь даже ночью на улице тепло, не то что в горах. Далее уже из автобуса не выходили, всех сморил сон.

В Алма-Ату прибыли в семь утра. Устроились рядом с автовокзалом в поросшем виноградом павильоне. Около часа завтракали, переодевались, умывались. Потом двумя группами по 3 человека на автобусе № 110 доехали до железнодорожного вокзала «Алма-Ата-II». Прямо с автобусной остановки, оставив рюкзаки под присмотром Стаса, я и Таня отправились на главпочту за письмом, которое нам обещал оставить Виталий.

В письме было изложено следующее. Наши друзья расположились в квартире двоюродной сестры Жанны в окраинном микрорайоне Жулдыз. Хозяева квартиры в отпуске. Свою сестру Жанна никогда не видела, а ключ ребята выпросили у соседей. Поскольку неудобно приглашать в квартиру девятерых человек с рюкзаками, нам предписывалось сдать вещи в камеру хранения вокзала, а в восемь вечера быть у главпочты, где нас встретят и проводят в квартиру.

Так мы и поступили. Оставили рюкзаки в камере хранения, взяли с собой минимум вещей и все собранное лекарственное сырье, чтобы досушить его на квартире. Довольно объемный, хотя и не тяжелый груз. До вечера потаскать можно.

Сегодня суббота, и мы планируем походить по магазинам, так как завтра в воскресенье они не работают. А второго августа, в понедельник, времени будет мало, мы уезжаем в 15:20. Стас и Артем пошли гулять сами по себе, а я, Таня, Андрей и Марина решили обследовать центральную часть города вместе. Прежде всего необходимо было обменять валюту на рубли. У меня было 33 доллара, а рубли заканчивались, к тому же имелся долг Андрею около семи тысяч рублей. Следуя указаниям местных горожан, мы отыскали банк, где был обменный пункт. Нужно сказать, что подобных пунктов в Алма-Ате мало, не то, что в Москве — на каждом углу. Но к нашему разочарованию этот пункт временно не работал, зато у его дверей околачивалось несколько парней.

— Сдаешь? — подскочили они ко мне.

— Сдаю.

— Почем? Сколько?

— Тысяча двести. Тридцать три доллара.

Парни отошли. Такими малыми суммами они не оперируют. Но один пожилой юркий человечек остался и принялся уговаривать продать ему валюту по 1100 руб. за доллар. Мы стали торговаться. В это время подошла женщина, послушала и сказала, что купит у меня доллары по 1200. Вот только сходит за деньгами. И ушла. Старичок занервничал. Он убеждал меня, что только суммы в сто и более долларов оцениваются по 1200 за доллар, а для моего количества 1100 красная цена, что, мол, женщина сдуру сболтнула, а покупать не придет. А он даст нам за 33 доллара 35000 рублей. Но я уселся на каменный парапет и, холодно отвергнув его предложение, стал ждать. Время шло, а ее все не было. А вдруг и правда не придет? Тут ко мне подошли двое парней. Узнав цену, осмотрев валюту (в Алма-Ате каждая купюра — товар штучный, чем лучше состояние купюры, тем больше она стоит, за купюры более поздней эмиссии тоже дают больше), они согласились на мои условия. Мои купюры были новенькие, последнего выпуска.

Теперь мы были при деньгах, можно было идти их тратить. Рядом с банком (угол улиц К. Маркса и Гоголя) находятся два крупных магазина: ЦУМ и Универсам. Товара очень много, в том числе китайского. Нам понравились китайские полотенца. Они были в большом выборе, причем в каждом отделе, в каждом магазине разные. Купили несколько штук.

Центральный рынок. Вот где глаза разбегаются! Ходить здесь вчетвером неудобно, разделились на пары.

Чего только нет! На разные голоса зазывают продавцы изюма, кураги, орехов. Целые ряды усыпаны горами яблок, помидор, персиков. Слюнки текут, но дорого это все. Мало что мы можем себе позволить. Прекрасное мясо, всевозможные молочные продукты. Тут мы с Таней не удержались, кинулись пить молоко, айран, купили немного домашнего сыра. Какой сыр! Свежий, упругий, во рту тает. Разнообразные сорта меда. Но это уже дорого.

Продают пряности. Это интересно. В Москве некоторых пряностей не бывает, а они зачастую являются компонентом лекарственных прописей народной (тибетской, китайской) медицины. Пряности сюда попадают из Индии. Я купил кардамон, имбирь, душистый перец, корицу. Все это найдет свое применение.

Прошли рынок насквозь, подкормились. В нижней части рынка киоск, там продают свежие лепешки. Толпа, шум, крик! Очередь почти не соблюдается. Народ жмет со всех сторон, тянет в окошко руки с зажатыми в них деньгами. В киоске двое парней и девушка, спокойно, чинно и неторопливо отпускают товар. В очереди мы увидели Андрея с Мариной, присоединились к ним. Лепешки вкусные и дешевые, 6 рублей штука, люди берут помногу. Мы тоже взяли несколько штук, одну съели, остальные оставили на вечер.

Рядом с рынком, у нижнего выхода, гостиница «Туркестан», в первом этаже которой книжный магазин. Мы всегда привозим из походов хорошие книги, потому что в Москве многих книг не достать или только у спекулянтов дорого, а в регионы их посылают по разнарядке, но тут они спросом не пользуются.

До встречи с Виталием у главпочтамта оставалось еще два часа. Пошли в близлежащий парк им. 28 гвардейцев-панфиловцев, уселись на скамейку, принялись изучать закупленную литературу. Посреди парка великолепный Вознесенский собор. Построен в 1907 году целиком из дерева, но без гвоздей, прошит железными болтами. Имеет высоту 54 метра. Гибкая конструкция выдержала десятибалльное землетрясение 1911 года, когда весь город был полностью разрушен, а также все последующие.

Около почты на лавочке нас поджидал Виталий, Жанна, Артем, Стас. Вскоре подбежала Лена, возвращаясь с самостоятельной прогулки по городу. Виталий еще раз проинструктировал нас насчет нашего поведения в чужой квартире, предупредил, что там изрядный беспорядок, оставленный хозяевами, чтобы мы не были шокированы. Но разве может нас смутить такая мелочь?

Долго сидели на автобусной остановке близ оперного театра, ожидая автобус Маршрута № 3, который довозит без пересадки до нужного места. Хотя можно доехать до остановки «АвтоВАЗ» (туда идет много транспорта) и там пересесть на автобус № 104. Ехали минут тридцать и вышли уже в сумерках на окраине города. Виталий попросил заходить в квартиру парами с интервалом 10 минут, чтобы не привлекать внимание соседей.

В квартире бардак. Такое впечатление, что в доме нет мужчины. Двери держатся на каких-то веревках, все подвязано, кое-как закреплено. Стоит поломанная мебель, валяется разный хлам. В одной из комнат расположились Виталий с Жанной, вторую занимала Лена. Третью отвели для остальных. В общей комнате сразу же разложили на просушку лекарственные травы и коренья. Пока готовился ужин, все по очереди ходили в душ мыться. Горячей воды не было, но это не мешало.

С нами хозяйский пес Ринг породы Колли. Чрезвычайно дружелюбное животное. Ко всем нам относится как к новым хозяевам. Ужасный попрошайка: когда мы ужинаем, сидит рядом, жалобно смотрит в глаза, иногда нетерпеливо тявкает. Довольствуется даже кусочками хлеба, но предпочитает, чтобы их намазывали маслом.

Спать ложились очень поздно.

01.08

Сегодня свободный день и каждый волен распоряжаться временем по своему усмотрению. Я и Таня решили сходить в зоопарк. Мы проснулись самые первые, быстро позавтракали и отправились в город.

С пересадкой на «АвтоВАЗе», добрались до центрального рынка, оттуда по ул. Гоголя дошли до ЦПКиО им. Горького. Зоопарк находится в парке.

Зоопарка достаточно большой, зеленый. Много вольеров. Животные выглядят хорошо, приносят потомство. Правда, видов, не встречающихся в других зоопарках не много, но все равно очень интересно, коллекция зоопарка довольно богатая и хорошо представлена.

Дорога из зоопарка в город лежала не иначе как через рынок. Там я намеревался поискать еще кое-какое лекарственное сырье, а также поговорит с его продавцами. Мы подошли к продавцу лекарственных трав, пожилому мужчине. Я задал ему какой-то вопрос, и он ответил: «За то, что я буду говорить, сто рублей давай!» Видя наше смущение, спросил, откуда мы. Узнав, что из Москвы, смягчился, протянул несколько скрепленных машинописных страниц: «В подарок!» Это было руководство по применению «препарата от всех болезней» — каменного масла. Представляет оно собой желтоватый кристаллический порошок, встречается в Саянах на скалах. С его помощью лечат самые различные заболевания, применяя как индивидуально, так и в комплексе с другими лекарственными растениями и медом. Увидев у продавца мешочек с ферулой вонючей, я вспомнил рассказ геолога, как он ей лечил флюс. По словам моего собеседника, лечить флюс ферулой не лучший метод. Ферула более подходит для лечения болезней простудной природы: бронхиальной астмы, прикорневой ангины, ревматических болей. Особенно ценно ее действие при прикорневой ангине. Ферула, пожалуй, единственное растение, полностью ликвидирующее данное заболевание. Остальные травы его лишь в разной степени сдерживают. Готовится настойка так: 50 г ферулы на 0,5 л водки. Принимать по 1 ст. л. 2-3 раза в день до еды.

Софору японскую он покупать не рекомендовал, в Москве, мол, она дешевле. Это растение произрастает в Крыму и оттуда наш знакомый ее получает. О софоре он советовал почитать книгу «Зеленая аптека Крыма», автор Ждан, а также статьи В. Ким в журнале «Работница» за 1991-92 гг.

Еще меня интересовала рута, но этого растения здесь не продавали. Оно тоже украинское и тут бывает довольно редко. Мы купили только каменное масло и ферулу.

Дальнейшие планы были посетить вещевой рынок, попросту — барахолку. На автобусе № 69 (который очень долго ждали, транспорт ходит очень редко) доехали до микрорайона Айнабулак, где пересели на автобус № 146 и уже на нем добрались до барахолки. Шел уже пятый час вечера, и основная торговля закончилась. Большая рыночная площадь была ужасно засорена, завалена коробками, пакетами, мешками… Торговали лишь в одном углу. Товар практически весь китайского производства, почти любая одежда от нижнего белья до костюмов и курток. Все относительно дешево, в магазинах значительно дороже.

Вышли на улицу Аэродромную. На каком-то транспорте доехали до центра города. Мы надеялись еще зайти в ЦУМ или Универсам, но эти магазины оказались закрыты, не работают по воскресеньям. Тогда, купив буханку вкусного хлеба в магазине «Радуга» на Коммунистическом проспекте, мы на автобусе № 3 отъехали на квартиру. В пути нас сморил сон, и мы дремали на мягком диване, не обращая внимания на беспокойно толпящихся вокруг людей. Наша остановка конечная, не пропустишь. Оказывается, в этом же автобусе ехали и Артем с Леной, которые подсели по дороге, но увидели мы их уже когда вышли.

Андрея, Марины и Стаса еще не было. Нас встретила радушная Жанна и накормила отменным супом.

Как все-таки хорошо, что мы имеем счастье гостить на квартире, а не обитать на железнодорожном вокзале! Приходишь как домой, моешься в душе, смотришь телевизор, готовишь пищу на газовой плите, ложишься спать в уюте и спокойствии. А ведь могли коротать ночь на привокзальных лавках и потом таскать весь день по городу изрядный багаж.

Мы едим вкусный суп, а попрошайка Ринг, жалобно глядя черными глазками, нетерпеливо требует вкусненького…

02.08

Сегодня мы уезжаем из Алма-Аты, поэтому с утра в квартире суетливые сборы, уборка. Ринг будет скучать без нас.

В половине одиннадцатого мы (Таня, Андрей, Марина и я) покинули наше обиталище и потом очень долго ожидали автобус на остановке. Так долго, что нас застали там Артем и Стас, вышедшие значительно позже. Вшестером мы доехали до «АвтоВАЗа» и там пересели на троллейбус № 13. Я видел троллейбус этого Маршрута у Центрального рынка и был уверен, что мы туда доедем. Мы передали деньги за проезд. В Алма-Ате деньги передают водителю через других пассажиров и получают обратно билеты. Мне и Тане билеты так и не пришли, но мы не беспокоились, так как проверки очень редки. Около вокзала Алма-Ата-I троллейбус остановился, раздался крик водителя: «Конечная остановка!», и распахнулась лишь передняя дверь. Народ стал медленно выходить, а контролер в дверях проверял билеты. Наши товарищи вышли, билеты у них были, а мы с Таней остались внутри вместе с несколькими другими пассажирами. В салон вошел контролер и стал проверять билеты у оставшихся. Дошел до нас. Я, было, начал объяснять, что билеты нам не передали, но он, быстро взглянув на меня, спросил: «Кришнаит, что ли?» и прошел мимо. Возможно, его ввели в заблуждение мои оранжевые штаны и такая же куртка, завязанная на талии, сумочка на шее и обгоревшее на солнце бородатое лицо. После контроля троллейбус пошел дальше по Маршруту, оставив всех вышедших на привокзальной площади, в том числе и наших ребят.

От Центрального рынка мы дошли до магазина спорттоваров на ул. Советской (Казыбек Би) у парка им. 28 гвардейцев-панфиловцев и в магазине встретились с Андреем и Мариной. Видимо, ребята удачно сели в какой-то транспорт, раз так быстро здесь оказались.

Побродив по центру некоторое время вместе, мы дошли до камеры хранения (13:30) и забрали наши рюкзаки. Артем сразу убежал к кассам попробовать поменять билет, чтобы ехать с нами. У него есть билет на тот же поезд, но на завтра. Стас остался на охране вещей, а остальные вчетвером пошли в крупный гастроном Рахат за продуктами в дорогу. По пути встретили Виталия с Жанной.

Артему поменять билет не удалось, с билетами вообще плохо, так что он поедет один завтра.

До отправления поезда оставалось около 10 минут, нужно было поторапливаться. У прохода на перрон стояли весы, на которых официальные лица взвешивали багаж отъезжающих и взимали плату за избыточный вес разрешается бесплатно провозить не более 36 кг на человека). Вряд ли наш багаж был тяжелее допустимого, но взвешивать его не хотелось: а вдруг какой-то рюкзак все-таки не впишется, да и мало ли что могут придумать хитрые восточные люди, чтобы содрать деньги, дай только зацепиться.

— На весы! На весы! — закричали нам, тыча пальцами в рюкзаки.

— Да они легенькие! — улыбнулся я и несколько раз подпрыгнул с рюкзаком.

— Все равно ставь! Это одна группа? Кто старший? Ты? Билеты есть? Не хочешь взвешивать? Тогда вот сюда зайди…

— Поезд отходит! — вмешался Виталий. — Некогда взвешивать!

— Ну ладно, иди, — махнул рукой служащий.

Мы ринулись к вагону. Артем пока с нами, провожает. Никакой проверки паспортов, фамилий, как в Москве, не было.

Я, Таня, Андрей и Марина занимаем купе в середине вагона. Виталий, Жанна и Лена едут в первом купе. В купе Стаса едут торе глухонемых, тишина и спокойствие. В вагоне еще одна группа из Москвы, с ними у нас нашлись общие знакомые. Также едет польско-украинская группа. У них в районе Хан-Тенгри произошел несчастный случай. Лавина накрыла их стоянку на высоте 6 километров, погубив двух поляков и двух украинцев.

Под нижней полкой в нашем купе огромный тюк. Ясно, контрабанда. Это практикуется, перевозка больших партий коммерческого груза тайком, в пассажирских вагонах. Так дешевле, достаточно заплатить проводнику. В некоторых других купе такие же тюки. В тюках китайские дешевые куртки из искусственной кожи. Зову проводника. «Это мой груз», — говорит он. — «Вещи не помещаются? Ну, как-нибудь разложите, постарайтесь». Спорить бесполезно. Проводник алчен. Пошел в атаку, сообщил нам, что наши рюкзаки негабаритный груз, требует по 1000 рублей с рюкзака. С наших земляков требует почему-то по 5000 рублей. Но туристы настроены решительно, возмущены, платить отказываются. Проводник отстает.

Солнце садится справа, на западе. С левой стороны, противоположной Солнцу, поднимается, воцаряется на небе яркая полная Луна.

03.08

Мы движемся на северо-запад. За три недели, с тех пор как мы ехали в Алма-Ату, день стал короче, Солнце восходит в 7:20 (Алм.). На некотором расстоянии над землей, словно из плотной дымки за смутным, теряющимся вдали плоскогорьем появился край желто-красного диска. Быстро поднимаясь, озаряя всю восточную часть нежно-голубого неба розовым сиянием, огненный шар выкатился из-за просыпающейся Земли и вознесся над степью. На западе, теряя свое ночное великолепие, бледная в лучах восходящего светила, словно растворяясь в прохладном воздухе, угасала Луна. И новый день занялся.

Проезжаем станции Туркестан, Чили. Пустыня между Сырдарьей на западе и хребтом Каратау на востоке. Начался сезон дынь и арбузов. Их повсюду продают. Дыню можно купить рублей за 300, арбуз за 600. Мы купили на общественные деньги дыню и арбуз, чтобы съесть сейчас. Также покупали и домой. В большом количестве продаются яблоки.

Всю вторую половину дня едем по пустыне. Бесконечная пустынная земля, уходящая за горизонт. Но здесь не зыбучие пески. Почва достаточно твердая, видны грунтовые автодороги. Появляются мысли о путешествии на велосипеде в этих местах. Маршрутов множество. От станции Туркестан, перевалив хребет Каратау, можно выехать в Джамбул (400-500 км). Можно выехать, например, из Чили и вдоль реки Сары-су подняться до Джезказгана; еще вариант: пересечь Кызылкум от Сырдарьи до Амударьи (» 700 км). Длительное путешествие можно совершить, отправившись со станции Туркестан и проехав долиной реки Чу до Фрунзе. В пустыне встречаются большие соленые озера.

Вдоль железной дороги стали попадаться солончаки. Особенно много их около станции Аральское море. Сюда мы прибыли в 22:30. Рядом со станцией высохшее озеро — остатки залива Аральского моря, которое когда-то доходило до города, но в значительной степени высохло в результате варварского природопользования, и до него теперь несколько километров. На станции продают вяленую рыбу.

04.08

Едва мы проехали Актюбинск (десять утра), в купе вошли двое таможенников. После Актюбинска поезд на некоторое время въезжает на территорию Оренбургской области (Россия), а потом снова едет по Казахстану (Уральская обл.). Представившись и извинившись, таможенники попросили показать содержимое рюкзаков. На тюк с контрабандой никакого внимания, хотя он красноречиво высовывается из-под полки. Я принялся разбирать ближайший рюкзак (Тани), стоящий под столом. На свет появилась грязная одежда, полиэтилен, какие-то свертки… Таможенник наблюдал с брезгливой гримасой, потом извинился и ушел. Глухонемых в купе Стаса вообще не проверяли, сразу ушли, едва те показали на свои уши. Поляков тоже не стали трогать, увидев их паспорта. Толку от такой проверки не много. Например, при проезде из России на Украину и обратно досмотр гораздо более серьезный. Надо полагать, скоро и здесь ситуация изменится, все-таки теперь здесь граница между двумя независимыми государствами.

Едим мы довольно скромно. Из Алма-Аты везем много хлеба, консервированный салат, овощную икру, несколько банок рисовой каши с бараниной. Лишь однажды в поезде у нас была горячая пища: «Геркулес», размоченный кипятком. Пьем чай или кисель. Андрею сложнее: он не ест мясо. Даже в походе он не ел колбасу, обменивал ее на другие продукты, даже из супа вылавливал кусочки мяса, отдавал Марине. Но он наглядно продемонстрировал, что Маршрут можно пройти, не употребляя мясных продуктов, что не согласуется с общепринятым мнением. Почему-то считается, что без мяса тяжелую работу выполнять невозможно.

Кан с чаем подвешивается на веревке, натянутой между верхними полками. Так он не проливается при качке вагона, или даже если его неосторожно толкнуть.

Ели купленную вчера дыню. Дыня зеленая, неспелая, но кушали ее с удовольствием, все-таки вкусная. Это была первая и единственная дыня за весь поход.

В 23:30 прибыли в Саратов. Прохладно, хорошо после столь тяжелой жары.

05.08

Девять утра. Мичуринск. Здесь Виталий оставляет нас. Четыре часа на электричке ему отсюда до Воронежа, до дома. Он уносит основной груз, свой и Жанны. Жанна едет с нами до Москвы. У нее там еще дела на пару деньков. Она завистливо провожает мужа: «Так домой хочется! А он уже сегодня там будет. Теща его обожает, встретит как положено». Виталий присоединился к нам в Мичуринске, и там же мы расстаемся с ним. До новой встречи!

За окном уже Средняя Россия. Обычный, с детства знакомый ландшафт: леса, поля, деревни. Близко Москва. Несколько часов осталось до окончания нашего путешествия.

В Рязани нас ожидал неприятный сюрприз: в привокзальных буфетах у нас отказались принимать некоторые денежные купюры образца 1961 и 1992 гг. с изображением Ленина. Причем отказ прозвучал в довольно грубой форме, свойственной российской торговле. Оказывается, в России производится обмен денежных купюр. В ходу пока остаются купюры достоинством 1, 3, 5 и 10 рублей образца 1961 и 1991 гг.

И вот, наконец, Москва. Ребята рады, особенно Лена, которую встречает отец. Андрей, как всегда, невозмутим. А меня гнетет некое ностальгическое чувство, словно очнулся от приятного сна, оказался в серой действительности. Хочется обратно в этот сон, снова в снежные горы, вернуться опять к восточному колориту, к которому уже привык. Но нет, теперь до следующего года. А с понедельника — на работу.

Подведем итоги. Как можно оценить путешествие? В спортивном плане, оно было заявлено как горная «четверка», но этот норматив выполнен не был, сложность похода получилась не выше пешей «тройки». Вторым отрицательным моментом можно назвать недомогание Лены, что в течение нескольких дней существенно замедляло наше продвижение и сокращало возможности по преодолению сложных участков пути. Но это, пожалуй, и все. Зато сколько нового, сколько неведомого мы узнали! Впервые пройден новый перевал (или, скорее, альтернатива перевалу). Маршрут частью пролегал в непосредственно близости от Китая. Прояснилась ситуация с охраной границы с казахской стороны. Визуально определены перевалы, через которые возможен проход в Китай. Кроме того, установлен перевал Аманбухторский. Четверо из участников путешествия поднялись на этот перевал. Мы побывали в красивейшем районе Джунгарских гор, в уникальном уголке дикой природы. Лишний раз мы убедились, что этот район обладает большим потенциалом для проведения спортивных (и не только) путешествий. Информация, полученная от чабанов, местных жителей, пограничников, геологов представляет существенную ценность для освоения региона туристами. Все это придает нашему путешествию глубокий смысл, оставляет незабываемые впечатления.

С автором можно связаться:

obolsky@mail.ru

Главная страница сайта:

http://landtour.narod.ru

book/1993-обольский_дневник.1491548697.txt.gz · Последнее изменение: 2017/04/07 10:04 — admin

Donate Powered by PHP Valid HTML5 Valid CSS Driven by DokuWiki